РОССИЙСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ГУМАНИТАРНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ


А.Л. Топорков. Этнологические экспедиции как средство приобщения студентов к культурным традициям

Об авторе

«Русский мир» сегодня чрезвычайно многообразен — настолько, что его можно представить как совокупность или конгломерат миров, относительно слабо связанных друг с другом. Хотя большинство русских говорят на одном языке, в области культуры и менталитета, поведенческих и этических установок существуют колоссальные различия между русскими, которые проживают в разных местах: в городе и в деревне, в России и в США, на Белом и на Черном морях и т.д. В такой ситуации все более насущным становится вопрос о том, как организовать культурный диалог между разными частями «русского мира». Этот диалог может преследовать разные цели, причем некоторые из них могут и не осознаваться (или не конца осознаваться) самими участниками диалога.

Реальный, а не виртуальный диалог вовлекает в свое пространство человека со всей его телесностью. Участники диалога оказываются лицом к лицу друг с другом; они не только слышат партнеров, но и видят их, фиксируют их реакцию на себя и ее изменение в процессе диалога. Сознательно или неосознанно они корректируют свое поведение исходя из реакции партнера. Диалог располагает к взаимному доверию и поиску обоюдного понимания.

Организовать внутрикультурный диалог может быть не менее сложно, чем диалог между представителями разных культур, хотя в первом случае не требуются услуги переводчика. Одна из ситуаций, располагающих к такому диалогу, связана с проведением в высших учебных заведениях так называемых выездных практик. Такого рода практики предполагаются вузовскими учебными программами по ряду гуманитарных предметов. Так, например, студенты-лингвисты принимают участие в диалектологических экспедициях, студенты-историки — в археологических раскопках, этнографы, социальные и исторические антропологи — в этнографических экспедициях и т.д. Организация экспедиции реально зависит от ряда факторов, таких как наличие или отсутствие финансирования, наличие или отсутствие преподавателя, готового взять на себя труд и ответственность за проведение экспедиции, наличие или отсутствие в том или ином вузе традиции проведения подобных экспедиций и т.д. Случается, что в вузе имеется финансирование, но отсутствует преподаватель-энтузиаст; в таком случае экспедиции не проводятся, а деньги расходуются на другие нужды. Случается и такое, что имеется преподаватель, готовый везти студентов «в поле», но вуз не имеет денег; в таком случае экспедиция также не состоится; студенты скорее всего никуда не поедут, а будут работать на практике в том самом городе городе, в котором они учатся.

В тех случаях, когда экспедиции проводятся (и особенно если они проводятся регулярно), они становятся важной частью профессиональной подготовки гуманитариев. Студенты: этнографы, фольклористы, социальные и культурные антропологи, историки, лингвисты, социологи — могут получить в экспедиции полезные знания, умения, навыки, которые пригодятся им в последующей профессиональной деятельности.

В данной статье мне бы хотелось решить две основные задачи. Во-первых, поделиться опытом проведения этнологических экспедиций. Во-вторых, рассказать о том, как в ходе проведения таких экспедиций молодые гуманитарии приобщаются к культурным традициям своего народа.

Организация этнологических экспедиций

Сначала несколько слов об истории, географии, целях и некоторых результатах нашей экспедиции. Официально она именуется Этнологической экспедицией Учебно-научного российско-французского центра исторической антропологии им. Марка Блока (ЦМБ). Центр является подразделением Российского государственного гуманитарного университета (РГГУ). Наши экспедиции проходят ежегодно начиная с 2003 г. и длятся обычно около месяца; таким образом прошло уже 6 экспедиций, в которых мы провели в общей сложности примерно полгода. В качестве объекта изучения была выбрана территория вокруг Онежского озера (так называемое Обонежье); первые три экспедиции прошли в Пудожском районе Республики Карелия, три следующие — в Вытегорском районе Вологодской области. Таким образом с восточного берега Онежского озера мы постепенно переместились на его южный берег.

Экспедиция 2008 г. проходила в поселении Оштинский погост Вытегорского района Вологодской области с 26 июня по 24 июля. В ней участвовали студенты 3 и 4 курсов ЦМБ А.Г. Айдакова, А.А. Голованова, М.А. Демьянова, А.В. Нечитайло, А.С. Ясинский, выпускницы ЦМБ Е.А. Клушина, Т.А. Кузнецова и Е.В. Публичук, студентка ИФФ М.А. Козлова, студентка ФИИ М.С. Глошкина. К нам присоединились также магистранты Русской антропологической школы Д.В. Барышникова, Л.В. Никитина, Якобидзе-Гитман, студентка МГУ Т.О. Глебова, магистрант МГПИ И.А. Горбушина, научные сотрудники ГРЦРФ А.А. Петрова и М.Д. Алексеевский.

В рамках экспедиции была проведена летняя школа “Автобиографические практики в культурном контексте” (Оштинский Погост, 6-12 июня 2008 г.). На это время к нам приехали также профессор РГГУ Е.Б. Смилянская, преподаватель ЦМБ Ю.В. Ткаченко, профессор Высшей школы экономики Ю.П. Зарецкий, профессор университета Сорбонна-4 Г.И. Кабакова, профессор университета Сорбонна-5 А.Ф. Строев, заведующий Сектором этнологии Института языка, литературы и истории Карельского научного центра РАН (Петрозаводск) К.К. Логинов (см. ниже хронику школы).

При выборе территории для обследования мы руководствовались рядом соображений. Территория вокруг Онежского озера до настоящего времени является заповедником традиционной культуры Русского Севера. Еще в середине XIX века здесь существовала развитая традиция былин, похоронных и свадебных причитаний, сказок, заговоров, других жанров фольклора С территории Обонежья происходят классические сборники русского фольклора (например, сборники былин П.Н. Рыбникова и А.Ф. Гильфердинга). При выборе конкретных населенных пунктов мы консультировались с этнографами и филологами из Петрозаводска, которые неизменно оказывали нам разнообразную помощь.

Формально экспедиция проводится как полевая практика для студентов, обучающихся в ЦМБ по специальности «историческая антропология»; в ней участвуют прежде всего студенты, закончившие 3-й курс и прослушавшие курс «Этнология». Однако реально в экспедиции могут принять участие и студенты других курсов ЦМБ, а также аспиранты и студенты, обучающиеся на других факультетах РГГУ. Традиционно в наших экспедициях участвуют отдельные студенты-филологи историко-филологического факультета (ИФФ) РГГУ, которые уже имеют опыт фольклорных экспедиций. Среди участников наших первых экспедиций трое уже успешно защитили кандидатские диссертации (А.Б. Ипполитова, М.Д. Алексеевский, Е.В. Акельев); несколько человек в настоящее время являются аспирантами. Вокруг экспедиции сложился коллектив молодых энтузиастов, которые продолжают ездить с нами, несмотря на то что уже окончили университет.

Экспедиция официально именуется «этнологической», однако реально ее направленность имеет достаточно широкий характер. С одной стороны, мы изучаем традиционную культуру и фольклор Русского Севера, с другой — историю деревни второй половины ХХ века и современную социальную ситуацию. В нашем распоряжении имеется около 50-ти программ-вопросников по самым разнообразным аспектам традиционной и современной культуры севернорусской деревни.

Программы включают 7 основных разделов:

  1. «Социальная ситуация», 
  2. «Обряды и верования», 
  3. «Фольклор», 
  4. «Повседневность», 
  5. «Православие», 
  6. «Дополнения», 
  7. «Устная история».

Перечислим некоторые программы:

Раздел 1-й «Социальная ситуация»: программы

Раздел 2-й «Обряды и верования»: программы

Раздел 3-й «Фольклор»:

Раздел 4-й «Повседневность»: программы

Раздел 5-й «Православие»: программы

Раздел 6-й «Дополнения»: программы

Раздел 7-й «Устная история»: программы:


Участники экспедиции ведут опросы местного населения, обрабатывают собранные ими материалы и в конце экспедиции сдают их в архив. При разработке тем по устной истории студенты самостоятельно обобщают собранные данные и пишут эссе или резюме. Материалы систематизируются и хранятся в архиве в помещении ЦМБ; они доступны для участников экспедиции и других исследователей и могут быть предоставлены им в целях научной работы.

Все записи осуществляются на диктофоны и позднее расшифровываются на бумажном носителе (на карточках) или непосредственно в электронном виде. Таким образом, архив экспедиции существует параллельно в трех видах (на трех типах носителей): в бумажном виде (в качестве картотеки), в виде кассет и на электронном носителе.

В ходе экспедиции осуществляются также видео- и фотосъемка. На основе видеоматериалов готовятся фильмы, которые используются в качестве учебных материалов, при проведении лекций и конференций. На основе фотоматериалов оформлена постоянная фотовыставка в здании РГГУ, устраиваются временные выставки; многие фотографии опубликованы в журнале «Живая старина».

В процессе экспедиции собранные за день материалы систематически обсуждаются; каждый вечер проводится небольшой семинар, на котором подводятся итоги за день. В конце экспедиции каждый собиратель делает отчет о собранных им материалах в виде доклада на полевом семинаре.

Ежегодно (обычно в декабре) в РГГУ проводятся студенческие конференции по результатам полевой практики. На них наряду с нашими студентами и аспирантами выступают также участники фольклорных экспедиций ИФФ, экспедиций Центра социальной антропологии и других учебно-научных подразделений РГГУ. По результатам конференций издаются сборники научных работ студентов и аспирантов. К настоящему времени изданы три сборника: Все материалы (включая хроники экспедиций, статьи студентов и групповые фотографии участников) вывешены в Интернете по адресу: https://www.rsuh.ru/education/cmb/etnologicheskaya-ekspeditsiya-tsmb/.

Наиболее привлекательной является такая ситуация, когда студент заранее самостоятельно выбирает себе тему и проводит в экспедиции самостоятельное исследование; далее обобщает собранные материалы, делает об этом доклад на семинаре или студенческой конференции и, наконец, готовит публикацию в сборнике студенческих работ. Хотя пройти весь этот цикл до конца удается только единицам, именно такие студенты становятся впоследствии аспирантами и молодыми учеными.

Работа с современными магическими специалистами

Одно из направлений экспедиционной работы — изучение традиции магического слова и деятельности магических специалистов. Мы уже упоминали о том, что Пудожский район Карелии и Вытегорский р-н Вологодской обл., расположенные на восточном и южном берегах Онежского озера, представляют собой подлинный заповедник русской традиционной культуры. Район Водлозера и Андомский погост до сих пор славятся как родина знахарей и колдунов.

Если сравнивать современную ситуацию с той, которая имела место во второй половине XIX — первой трети ХХ в., то можно отметить, что такие жанры, как былины, духовные стихи, причитания, которые прежде исключительно привлекали внимание собирателей, почти полностью ушли в прошлое. Зато магические специалисты после «перестройки» вышли из подполья и стали практиковать лечебную магию вполне открыто.

Заговоры, в разное время собранные на берегах Онежского озера, представляют собой уникальный корпус текстов. В количественном отношении это одна из наиболее богатых и хорошо представленных в источниках традиций Русского Севера, да и всего славянского мира. Особое значение обонежских заговоров обусловлено также тем, что они фиксировались на протяжении почти четырех веков: со второй четверти XVII в. до нашего времени.

Сочетание устной магической традиции с рукописной прослеживается на территории Обонежья уже с XVII в., однако в современной ситуации оно приобретает специфический характер: сельская культура испытывает влияние СМИ (прежде всего телевидения и газет) и популярных изданий; тексты, вычитанные из книжек, перемешиваются с текстами, известными в данной местности в прошлом; наряду с рукописными тетрадками появляются тетрадки, в которые наклеены опубликованные тексты заговоров, вырезанные из газет. Эти процессы можно оценивать двояко: с одной стороны, они приводят к «засорению» традиции, а с другой — дают модель того процесса, который мог иметь место и в прошлом (например, в начале XX в.), до фактического запрета на магическую литературу, введенного при Советской власти.

Нынешнее состояние традиции магического слова интересно и само по себе — как явление сельской культуры Русского Севера на одном из переломных этапов в истории нашего Отечества. В этом смысле важно описать традицию максимально полно, достоверно и объективно, в ее локальных вариантах и персональных проявлениях. Не менее важно оценить современное состояние диахронически, в его соотношении с предыдущими состояниями, разделить элементы традиционные и инновационные.

Коллекция, собранная в ходе экспедиции, включает несколько сот заговоров, приговоров, молитв, а также нарративов о магических специалистах, их врачевании, передаче или приобретении сверхъестественных знаний и т.д. Кроме этого, в нашем распоряжении имеется несколько рукописей (тетрадки, отдельные листы), фото, аудио- и видеоматериалы.

Среди наших информантов, владеющих тайнами магического слова, можно выделить три основные группы:
  1. Обычные сельские жители (в основном пожилые женщины), которые, как правило, знают несколько лечебных, скотоводческих или иных заговоров; они используют поныне или использовали в прошлом эти тексты в своей повседневной жизни, рассматривая их в одном ряду с трудовыми навыками. Часто они знают или хранят в списках также несколько молитв, неканонических или представляющих собой переделки канонических. От таких исполнителей записано большинство наших текстов; чаще всего их сообщают в составе рассказов о бытовании заговоров, а не в живом исполнении. В силу своего возраста женщины уже не собираются пользоваться этими заговорами сами и поэтому сообщают их без особых проблем. К сожалению, такие исполнители подчас плохо помнят заговоры, исполняют их в процессе припоминания и делают ошибки.

  2. «Знающие» пожилые женщины, которые до сих пор лечат с помощью заговоров. Здесь мы столкнулись с разным отношением к заговорам и к возможности их передачи собирателям. Так, например, известная в Пудожском районе и за его пределами знахарка В.И. Куроптева из дер. Теребовская много и охотно общается с нами, рассказывает про себя и свою семью, однако категорически отказывается сообщать заговоры, полагая, что от этого они утратят свою силу. Она не возражает против того, чтобы собиратели присутствовали при том, как она произносит магические тексты, и даже снимали это на видео, однако шепчет заговоры так тихо, что все равно разобрать ничего невозможно. Знахарка М.И. Площицина из Андомского погоста, напротив, произносит заговоры довольно громко и совершенно четко и даже диктует их, если ее об этом попросить, однако реально она почти всегда произносит один и тот же текст, несколько его варьируя в зависимости от ситуации и от характера болезни. Тексты, записанные от М.И. Площициной в живом исполнении, весьма велики по объему, отличаются от текстов, известных по старым публикациям, своей полнотой и конкретизирующими деталями. Видеозаписи сохраняют ритуал с соответствующими жестами и обстановкой.

  3. Люди, которые не являются сами носителями магической традиции, но интересуются ею или даже полупрофессионально изучают; как правило, это краеведы, учителя или школьники. Например, учитель и краевед З.Г. Клюнина из дер. Депо Девятинского с/с Вытегорского района позволила нам переснять коллекцию заговоров, записанных по ее просьбе матерью, тоже учительницей, от соседок. В вытегорской школе № 1 библиотекарь и руководительница фольклорно-этнографической группы «Олония» Н.А. Митрошкина любезно разрешила нам переснять машинописные книжки, подготовленные школьниками, в частности «Вытегорские обряды и заговоры по уходу за коровой» (2002) и «Вытегорские заговоры на все случаи жизни» (2003), составленные школьником Д. Севриным. Подобные записи, в сущности, мало чем отличаются от записей фольклористов, хотя они сделаны без использования диктофонов, приводятся с минимальными сведениями об исполнителях или вовсе без этих сведений.

В нашей коллекции имеются главным образом тексты, предназначенные для устного исполнения, однако встречаются также тексты, предназначенные для ношения в виде рукописей (пастушеские «отпуски»), а также тексты, бытующие параллельно в устном исполнении, и в виде рукописей (например, молитвы в дорогу).

Основной термин, который употребляется для обозначения всех жанров вербальной магии, — «слова»; так могут называть и заговоры, и молитвы, хотя и сами термины «заговор» и «молитва» также употребляются. Если в принципе заговор и молитва довольно четко отличаются друг от друга, то на практике они сближаются и смешиваются. Поэтому термин «слова» оказывается весьма удобным, освобождая от необходимости в каждом конкретном случае давать жанровую дефиницию того или иного текста.

С точки зрения функционально-тематической среди устных заговоров Обонежья, записанных в последние годы, представлены следующие группы: лечебные (от кровотечения, грыжи, золотника, зубной боли, ушиба, чирея и др.; от детских болезней), связанные со скотом (при выгоне нам пастбище, «поставить» корову и др.) и окказиональные (при входе в лес, чтобы не укусила змея и др.). Из рукописных заговоров наиболее многочисленны пастушеские «отпуски». Среди неканонических молитв, близких заговорам, чаще всего встречаются «Сон Богородицы», молитвы в дорогу, после утреннего пробуждения и перед сном.

В целом результаты нашей полевой работы оказались весьма плодотворными: выяснилось, что мы действительно можем работать до сих пор с живой магической традицией, фиксировать заговоры и ритуалы их исполнения в естественной обстановке, общаться с магическими специалистами, выслушивать рассказы об их жизни и т.д. Эти наблюдения становятся более весомыми, а результаты их — более верифицируемыми, когда они проводятся в течение нескольких лет и с использованием современной звуко- и видеозаписывающей аппаратуры. Появляется возможность сравнить разновременные записи одних и тех же текстов. Складываются особые доверительные отношения с исполнителями, в том числе и с магическими специалистами. Соответственно меняется уровень их откровенности; уменьшается та часть биографических сведений, которую скрывают от посторонних, проясняются мотивировки их поведения и т.д.

Изучение этой тематики оказалось важным и для общей организации экспедиции: наши поиски вели нас к магическим специалистам или другим людям, практикующим народные целебные средства, интересующимся старинными традициями и способами общения с миром сверхъестественного. Как правило, такие люди лучше сохраняют память о прошлом; продолжают и в наше время жить в мире старинных поверий.

Приобщение к культурным традициям

Теперь мы переходим ко второй теме нашей статьи и постараемся ответить на вопрос о том, как в ходе проведения экспедиций их молодые участники приобщаются к культурным традициям своего народа.

Целями экспедиции, как мы уже видели, являются: сбор материалов по истории, культуре и фольклору сельского населения Русского Севера; последующая обработка этого материала и его архивизации; обучение студентов навыкам полевой работы с использованием различных методик и технических средств. При этом реальное наполнение экспедиционной деятельности и ее побочные результаты намного шире, чем ее явно формулируемые цели.

Нужно учитывать, что большинство наших студентов — жители Москвы или Подмосковья, горожане, это молодые люди, которые выросли в постсоветский период. В связи с этим в экспедиции они открывают для себя по меньшей мере три пласта социальной и культурной информации: они знакомятся, во-первых, с Русским Севером, во-вторых, с деревенской жизнью и личным опытом сельских жителей, в-третьих, с определенными пластами российской истории.

Остановимся кратко на каждом из этих аспектов:

  1. В ходе самой экспедиции и в процессе подготовки к ней студенты работают с научной литературой по истории, культуре, этнографии и фольклору Русского Севера; встречаются со специалистами и с представителями местной интеллигенции; посещают краеведческие и историко-художественные музеи.
    В разные годы мы посещали города Каргополь, Петрозаводск, Вологду, Белозерск, монастырь в Ферапонтово с гениальными фресками Дионисия, Кирилло-Белозерский и Муромский монастыри, остров Кижи со знаменитым архитектурным ансамблем, осматривали петроглифы на берегах Онежского озера и т.д. Экскурсии такого рода оставляют яркие эмоциональные впечатления. Особый колорит им придает то, что часто они совершаются на катере по Онежскому озеру; сопровождаются купанием, пикниками и т.д. Открытие Русского Севера как заповедника русской традиционной культуры — один их наиболее позитивных результатов наших экспедиций для их участников.

  2. Знакомство с деревенской жизнью и с чужим жизненным опытом происходит главным образом в ходе непосредственного общения с информантами. В зависимости от целей исследования мы опрашиваем людей разного пола, возраста, социального и культурного статуса. В частности, студенты с интересом работают с местными детьми и подростками. Однако в своем большинстве наши информанты — это все-таки женщины старшего поколения, поскольку именно они, с одной стороны, хранят память о прошлом, а с другой — имеют достаточно свободного времени и желания, чтобы общаться с приезжими.
    Студент должен наладить отношения с информантом, войти к нему в доверие, создать обстановку, располагающую к общению. В начале студент должен представиться, объяснить, кто он такой и каковы цели его деятельности. Обычно наши студенты говорят, что они студенты-историки, приехали на практику, записи нужны для того, чтобы сохранить память о прошлом (“нужно, чтобы молодые люди тоже знали о том, как жили раньше”).
    В процессе общения студент вынужден постоянно думать о том, как он выглядит со стороны, как собеседники оценивают его действия и слова, в какую систему представлений они его включают. Большинство наших студентов — девушки, как правило, они незамужние и бездетные. С точки зрения местных жителей студентки выступают как представители определенной половозрастной, территориальной и социальной группы: это молоденькие девушки, горожанки, москвички. Они ассоциируются у информантов с собственными детьми или внуками, особенно если те учатся в городе или переехали туда на постоянное местожительства. Студентки часто вызывают у старушек жалость из-за того, что им пришлось уехать из дома, далеко от родителей, оторваться от городской жизни.
    Основной методический прием при сборе материала заключается в том, чтобы дать высказаться информанту, не перебивая его и не навязывая ему своей точки зрения. Идеальной считается такая ситуация, когда собиратель задает общий вопрос, направляющий русло беседы в определенном направлении, а потом просто терпеливо слушает рассказ, согласно покачивая головой или задавая короткие наводящие вопросы. В экспедиции мы не устаем повторять студентам, что наша основная цель не получение ответов на вопросы программы, а запись нарративов. Программа нужна прежде всего самому исследователю, чтобы сориентироваться в материале, но вести опрос непосредственно по программе практически невозможно.
    В плане методическом важно то, что мы не спешим переехать в другой населенный пункт; живем в одном месте 3-4 недели; практикуем длительные, многократные интервью; поддерживаем с информантами многолетнее знакомство, которое подчас перерастает в дружеские отношения. Личные встречи иногда дополняются перепиской. Случается, что информанты приезжают в Москву погостить к своим родственникам; тогда студенты встречаются с ними и общение продолжается в Москве.
    При работе с местными магическими специалистами, талантливыми рассказчиками, знатоками фольклора мы стараемся по возможности наиболее полно записать их репертуар и жизненную историю («life story»). При этом различные фольклорные тексты как бы нанизываются на автобиографическую канву. Хорошие приемы — совместное разглядывание семейных фотографий на стенах или в фотоальбомах; общение не только с “героем” исследования, но и с его родственниками, подругами, соседями.
    Жизнь в деревне предполагает не только сбор материала, но и приобщение к некоторым особенностям сельской жизни. Так, например, участники экспедиции обычно договариваются с местными жителями о посещении бани по субботам. Обычай париться березовыми вениками многим приходится по вкусу. Среди участников экспедиции обычно находятся несколько энтузиастов, которые овладевают секретами приготовления местной пищи. Такими образом, студенты приобретают и некоторые практические навыки.

  3. Места, в которых проводятся наши исследования, имеют чрезвычайно сложную и драматическую историю. На протяжении советского и постсоветского периода деревни так называемого Нечерноземья последовательно пережили насильственную коллективизацию, разрушение церквей, репрессии конца 1930-х гг., Великую Отечественную войну (Петрозаводск и часть Обонежья были оккупированы финнами), послевоенный голод и разруху, укрупнение совхозов и ликвидацию «неперспективных» деревень в начале 1960-х. В период так называемой «Перестройки» сельское хозяйство Нечерноземной зоны по большей части пришло в упадок, совхозы и колхозы были ликвидированы; поля не засеваются и зарастают сорняками, здания, в которых ранее размещались коровники, разрушаются; если еще недавно в деревнях были стада коров, то теперь их поголовье исчисляется единицами. Остро стоят проблемы безработицы, отравления некачественным алкоголем, бытового травматизма.

    На все эти темы деревенские жители готовы разговаривать, не опасаясь за последствия. В этом смысле ситуация отличается от ситуации советского периода, когда и местные жители боялись говорить о социальных проблемах, и собиратели не стремились собирать такие данные.
Приведем в качестве иллюстрации названия некоторых статей, написанных студентами и аспирантами. Все эти работы не только опубликованы в сборниках студенческих работ, но и представлены в Интернете, так что при желании с ними можно без труда познакомиться.

Можно сгруппировать их следующим образом:

1. Статьи о современной ситуации:

2. Статьи о системе ценностей и представлений:

3. Статьи об исторических событиях ХХ в. и отношении к ним:

4. Статьи о фольклоре и традиционной культуре:


Подводя итоги, можно сказать, что полевая практика дает определенную модель вовлечения студентов в научную деятельность и их приобщения к культурным традициям своего этноса. Она расширяет кругозор, способствует воспитанию толерантности, развивает коммуникативные навыки, позволяет приобщиться к чужому личному опыту, получить удовлетворение от результатов собственного труда.

 2024