А.А. Соловьева. Детские «вызывания» в Пудожском районе
Об авторе
В основе данной статьи лежит материал, собранный в деревне Авдеево Пудожского района Карелии. Все дети, у которых делались записи, являются воспитанниками детского дома № 8.
Детский дом в Авдеево появился в конце 90-х. После распада местного совхоза он занял помещение детского садика. В жизни деревни детский дом играет неоднозначную роль. Многие жители (в том числе и учителя) видят в нем источник криминализации деревни. И для этого есть свои основания. Некоторые дети в возрасте 14-16 лет уже имеют судимости, хотя это не слишком выделяет их из среды местной молодежи.
Детдомовцы составляют больший процент учеников авдеевской школы, которая является центром социальной и культурной жизни села. В случае расформирования детского дома школе грозит закрытие.
Всего в детском доме примерно тридцать детей в возрасте от 6 до 16 лет, собранных со всего Пудожского района. Большинство из них имеют родителей, которые лишены родительских прав, находятся в заключении или в психиатрических больницах. Сами дети, прежде чем попасть в детский дом, проводят несколько месяцев в больницах. Почти каждый из них имеет тяжелое хроническое заболевание, нервное или психическое расстройство. Несмотря на это, воспитанники детдома не уступают другим детям села в развитии, интеллектуальных и человеческих качествах.
Собранный материал включает произведения разных жанров детского фольклора: анекдоты, частушки, стишки, «страшилки» и «антистрашилки», «вызывания». Особый интерес представляют «вызывания»: их общая схема, ритуалы, с ним связанные, рассказы о них, сами вызываемые персонажи. В своей основе это могут быть образы реальных людей, как правило, знаменитых (Ленин, Пушкин, Виктор Цой), литературных персонажей (Пиковая дама), мифологических существ вроде чертика или гномика. По мере функционирования в детской среде эти персонажи все больше видоизменяются, теряют свои первоначальные черты и взамен получают новые. Они могут изменять свой общий характер, переходить из разряда «добрых» в разряд «злых» и наоборот. Изменению, нередко смешению, подвержены и общие схемы «вызываний», и отдельные ритуальные действия.
Наибольшей популярностью среди персонажей авдеевских детских «вызываний» пользуются Пиковая дама, Виктор Цой, Бабка-Матюгалка, Чертик, Пекарь, Король Жвачек. Пиковая дама остается одним из самых зловещих персонажей, однако она не представляет более угрозу для самого вызывающего. Вся ее кровожадность направляется на другой объект, также нарисованный ребенком, — на человечка на виселице. Принципиально изменились и те образы, в которых воплощается Пиковая дама в процессе вызывания. Место смутного светового или черного пятна, появляющегося из глубины зеркала, заняло изображение Пиковой дамы, которое является частью рисунка, выполненного ребенком, либо персонаж остается невидимым и о его присутствии говорят появляющиеся следы (нанесенные на зеркало чернилами или губной помадой). Общая схема вызывания Пиковой дамы сочетает в себе старые и новые черты: на зеркале рисуется дверь и лестница, спускающаяся к оврагу с острыми клиньями (традиционное препятствие во многих компьютерных играх) и к человечку на виселице, до которого должна добраться Пиковая дама. Перед зеркалом ставятся две свечи.
Виктор Цой является одним из любимых персонажей у детей, которые днем нередко слушают его песни, а ночью имеют возможность «пообщаться» и с самим музыкантом. Для этого нужно взять бокалы по количеству участников и один большой для Виктора Цоя (он ставится на лист бумаги). Появившись, Цой должен пройти по всем бокалам (иногда останавливаясь и хватая кого-нибудь из участников за ногу), и, когда круг будет завершен, в большом бокале должен послышаться неясный голос.
Наиболее интересным из всех персонажей представляется Бабка-Матюгалка. С трудом удалось отыскать ее «родственников» (они встретились в текстах, опубликованных в книге М.П. Чередниковой «Голос детства из дальней дали…» (М., 2002)) – Матного гнома и Матерщинного короля. С Матным гномом нашего персонажа сближает также то, что они появляются на веревке (шнурке), натянутой между двумя стульями. Однако во всем остальном персонажи достаточно сильно различаются. Гном, забрав угощение (привязанную для него на веревочке конфетку), начинает бегать по комнате и материться, веселя вызывающих; Бабка-Матюгалка передвигается по веревке, спотыкаясь о завязанные узелки (конфеты в данном случае уже нет) и матерясь. При упоминании определенного слова Бабка-Матюгалка начинает кидаться шарами, которые тут же пропадают (хорошо знакомый элемент компьютерной игры). В зависимости от частоты узелков она может предсказать что-нибудь – хорошее или плохое (написав это на бумаге, положенной под веревку).
Популярность «матерных» персонажей в детском фольклоре отражает восприятие детьми мата как «запретного» языка, наделенного особыми магическими функциями. Этой тематики, помимо вызывания Бабки-Матюгалки, среди авдеевских материалов касается страшилка, в которой иллюстрируется мысль о том, что «нехорошо говорить матюгами». Она повествует о мальчике, которого черт неоднократно забирал за это дело и на третий раз забрал окончательно. Авдеевские дети утверждали также, что существует заговор от мата.
Еще одним популярным персонажем является Чертик. С ним произошли примерно те же изменения, что и с образом Пиковой дамы. Чертик сохраняет статус «страшного» героя, однако теряет в сознании детей реальную угрозу для вызывающего. Он также либо изображается самим героем и входит в состав рисунка, либо сообщает о себе появляющимися следами, оставаясь невидимым.
Интересно, что такие «профессиональные» образы, как Пекарь, часто становятся персонажами детского фольклора, особенно вызываний и страшилок. Для того чтобы вызвать Пекаря, надо положить на лист бумаги кусок хлеба и провести от него четыре дорожки губной помадой, по которым Пекарь якобы будет бегать. Все это прячется в пустой шкаф. Пекарь доказывает свое появление криками, исчезновением хлеба и следами губной помады.
Авдеевский Жвачный Король по сравнению с текстами, использованными М.П. Чередниковой, имеет принципиально иной образ. Доброго гнома, кидающегося в вызывающего сначала ботинками, а потом жвачками (если тот выдержит), заменяет король, который может утащить в свою страну. Для того чтобы его вызвать, необходимо на листе бумаги нарисовать круг, а в нем — жвачки. Если все пошло правильно, то вскоре участникам, положившим руки в круг, начинает казаться, что там полно жвачек. Но если Королю что-нибудь не понравится, то он может схватить за руку и потащить к себе одного из детей.
Те изменения, которые переживают персонажи «вызывания», отражают как вариативность данного жанра, так и его высокую чувствительность к веяниям современности. Материал позволил выделить три источника, оказавших заметное влияние на авдеевские вызывания: кинофильмы, компьютерные игры (компьютер – одно из реальных достояний местной школы, а игры – один из основных способов его применения), рассказы одной из воспитательниц.
Близкое знакомство детей с компьютерными играми отразилось на самом изображении персонажей (как части рисунка или в виде следов), их поведении (определенная заданность действий, нередко с наличием препятствий и конечной целью), изменении функций некоторых предметов вызывания (зеркало) и отношении детей к самому объекту вызывания (страх сохраняется, но угроза пропадает).
Ниже приведены шесть небольших историй, рассказанных участниками «вызываний», и их краткий анализ.
№ 1. Пиковая дама
Вот у нас был такой случай. Мы когда с пацанами, короче, хотели ночью вызвать Пиковую даму. Пошли, короче, зеркало стащили у девок, помаду. Пошли, так на круглом зеркале нарисовали. Что, короче, это, начали вызывать Пиковую даму. Такой, значит, случай был. Мы такие пошли, короче, нарисовали все, да. Так. Сидим: «Пиковая дама, выходи! Пиковая дама, выходи!» Значит, следы такие: «Тык-тык-тык-тык». Такие идут по лестнице: «Тык-тык-тык-тык». Вона споткнулась через лестницу и к этому чуху , к этому, к лестнице упала. И сразу, значит, все исчезло. Мы, такие, все перепугались. Мы, ну чего, все молчат, такие. Все говорят, такие: «Тихо-тихо-тихо-тихо…» Это, все пошли, такие. Дальше: фигакс , она через эту яму переткнула , следы обратно пошли. И как Слава <заорет>, такой: «Вот, так взяла опять этого чуха!» Такой, фигакс, она идет, идет, идет, в эту яму развернулась – знаешь, такая, и кровь на эту зеркало, такие, типа помада, кровь такая, как будто вправду. А свет, такие, включили: у этого, у виселицы только одни ноги, помады не было, одно, как его, туловище висело, а ног не было у него. Мы хотя ноги рисовали. Вот.
(Сергей Данилин; 14 лет)
№ 2. Бабка-Матюгалка
Бабка-Матюгалка, ну, мы тоже, короче, хотели вызвать ее. Короче, у нас, взяли два стула, ну, у Славки шнурок сняли с ботинка. Узлов так навязали. И, это, значит, маток на листочек написали, на листочек написали всех матов, короче. Всех, которых знали, короче. Под веревку подложили. Она идёт, спотыкается и матом орет. Спотыкается – матом орет, матюгается – матом орёт. Потом, матюгается, матюгается, так идёт, и если, это, как её, ну, например, упадет, да. Ты веревку так дёрнул, она упала вниз туда, ты уже, это, как её, она… Ей главное ручку оставить, на листочке ручку. Она упадёт и напишет тебе на листочке слова какие-нибудь. <Матюги?> Нет. <А чего может написать?> От еёных шаров надо убегать! <Реплика второго информанта.> Да! Если она, например, сказала «сука», значит она начнет родить, начнет шарами кидаться… Она шарами начнет кидаться! Короче, она ручку, вот так встанет <поставит, возьмет>, и будет писать тебе. Ну, она может написать, ну, щас: «Пока, - может написать, - всё хорошо», - чего-нибудь такое напишет, да. И опять пойдёт обратно и опять будет матом орать. И чего-то предсказать так может. Если ты, например, написал <завязал> так узел, вот так <информант показывает, что расстояние должно быть не слишком маленьким, 3-5 см>, она тебе хорошее напишет. Если ты через каждое начиркал так узлов, то она будет орать, она тебе напишет такое, что точно такое приснится, или чего-нибудь такое случится, блин. <Реплика второго информанта.> Было у нас.
(Сергей Данилин; 14 лет; Андрей Данилин, 10 лет)
№ 3. Виктор Цой
Цоя, когда тоже, сидели толпой, нас тогда было семь человек. Мы так, короче, по кругу сели, да. В кругу, значит, на листочек, поставили бокал. Нас только, не один бокал, семь бокалов нужно… Так, раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь. Короче, так крутишь, один бокал большой поставил, так крутишь-крутишь-крутишь. Потом эти бокалы снимаешь. Он, где этот бокал крутил, будет, так по бокалам пойдёт-пойдёт-пойдёт-пойдёт-пойдёт… Только чтоб лист был ровный, без всяких ям. Он пойдет, так остановится. И остановится и будет так стоять-стоять-стоять. Если ты, например, ноги вытянул, он тебя за ногу так возьмёт. А потом тебе будет казаться, что в стакане что-то говорит. Тебе будет казаться, что Цой что-то говорит там, болтает там чё-то такое. Вот такой случай у нас был. Сашка за коленку, короче, тогда, как схватил, тот, это, как его, заорёт, такой, и все… <Реплика второго информанта.> Вот такое.
(Александр Задорин; 14 лет)
№ 4. Король Жвачек
Чего мы ещё-то вызывали. А, короля жвачек вызывали. Там просто взяли Славка, я и Илья четыре листа вырвали, просто так, круг нарисовали. «Король жвачек, выходи!» Руку так опустили в этот <круг>. И казалось, что это, как? -жувачки. Потом Илья как заорёт: «Меня забрали, меня забрали!» - значит, там орал такой. По правде сидел там, трясся, потом, это, снялось всё…
(Сергей Данилин; 14 лет)
№ 5. Пекарь
Про пекаря. Вот тут один был случай у нас. Когда мы тут пошли у нас, ужин у нас прошел, пошли, это, тоже вызвать пекаря. Ну, короче, стащили маленькое такое, квадратненькое зеркало и нарисовали помадой такие четыре дорожки. Четыре дорожки, положили туда хлеб. Положили его в шкаф белый, когда у нас посуда там была, в шкаф белый положили. Стали все такие: «Пекарь, выходи! Пекарь, выходи!» Мы, фигакс, такие, такой звук поварёшкой: «Туж-туж-туж…» Что такой звук поварёшкой. Потом обратно: «Туж-туж-туж…» Мы, такие, фигакс, такие, шкаф открываем: ни хлеба, ничего, только одни следы, такие, идут, да и всё. С конца так, с треугольника идёт и всё, следы одни. Он должен идти по этой, помаде. А если он свалится с этой, как её, с дорожки, то будет орать на всю глотку и матом матюгать всех. «Почему я опять не успел сварить?!» – вот будет так кричать.
(Александр Забродин; 14 лет)
№ 6. Чертик
Потом еще, знаешь чего, у нас еще вызывали этого, чертика... Взяли, короче, с девками одну свечку, поставили ее в угол. И нарисовали, да, тут рядом, взяли бумагу, лист и нарисовали круг и часы. Часы, знаешь, такие. Так, ну часы, здесь стрелки такие, ну, цифры нарисовали так, от двенадцати до часу, так всё нарисовали. И, короче, стрелку так и иголку поставили. «Чертик, чертик, выходи, и это, время предскажи!» Он, так это, например, пойдёт-пойдёт так, встал так. Встал, например, на семь часов, и семь капель крови будет появляться. А если дойдёт до конечной, то всё, всё, стрелка будет крутиться так. Стрелка крутиться будет так, назад. Назад будет идти. Тебе будет казаться, что назад идёт время. Потом остановится, и опять такие капли крови будут идти.
(Александр Кузнецов; 12 лет)
Проанализируем приведенный материал по следующим параметрам:
-
Обстановка, в которой совершается «вызывание», необходимые требования к ней);
-
Технология вызывания (рисунки, необходимые предметы и пр.);
-
Персонажи (образы, поведение, функции);
-
Контакт персонажа с участниками «вызывания».
- Для всех «вызываний» указано конкретное время суток – ночь, лучше всего полночь. Чаще всего персонаж, по свидетельствам очевидцев, идет на контакт в отдаленном небольшом помещении. Состав участников (с поправкой на то, что большинство информантов мальчики) в большинстве случаев является исключительно мужским («потому что девчонки визжат!»). Исключение составляет только № 6.
- Среди необходимых предметов во всех «вызываниях» фигурируют рисунки. В тексте № 1 для рисования используются карандаш, ручка и губная помада. Последний предмет, видимо, несет дополнительную смысловую нагрузку, ассоциируясь с кровью, которая имеет важнейшее значение в «вызываниях», страшилках, да и в детском фольклоре в целом. В данном случае интересным представляется изменение функции зеркала: переход от предмета, который сам показывает персонажа , к материалу для графического изображения, подобному бумаге. Сочетание зеркала и губной помады несет на себе большую символическую нагрузку.
Интересны также моменты «компьютерной игры», отраженные в графике и в поведении персонажей (ср. разного рода «бродилки» ).
В № 1 – типичная игровая графика, с соответствующим поведением персонажа (преодолеть препятствие – взять что-нибудь – уйти; в случае ранения о препятствия – весьма неблагозвучные звуки; ср. совет рисовать ступеньки не острыми, «а то Пиковая Дама зацепится, порвет платье и будет орать»),
в № 2 – предметное изображение (шнурок с узелками), характер передвижений героя, то, что он «пуляется шарами».
- О том, как мальчики представляют вызываемых персонажей, можно судить по следующим скудным деталям: у Пиковой Дамы «длинное платье», Бабка-Матюгалка – «маленькая, сгорбленная» (чем-то смахивает на Бабу-Ягу), Пекарь – «в колпаке». Об их появлении узнают по следам, которые они оставляют.
- Хотелось бы отметить две существенные особенности. Во-первых, вызывающие не общаются с персонажами, а только наблюдают за ними; во-вторых, при самом «вызывании» либо при нарушении каких-либо запретов отсутствует мотив опасности. Потенциально опасными могут быть Бабка-Матюгалка (функция предсказания, предположительно шары) и Король Жвачек. И Пиковая Дама, и Пекарь (который в худшем случае может обматерить), и Виктор Цой, по собственному самоуправству хватающий за коленки, и даже Чертик абсолютно безвредны!
