«Всё рушится» — произведение о народе игбо, представители которого живут размеренной жизнью: собирают урожай, строят хижины, верят в наставления оракула; женщины рассказывают детям легенды, а мужчины устраивают бои на площади «ило». Среди легенд и историй есть одна особенная и довольно смешная, повествующая о людях с белой как мел кожей и без пальцев на ногах… Но всё меняется, когда эта история становится для народа игбо убийственной реальностью…
В рамках мероприятия члены СНО обсудили традиции и ритуалы, описанные в книге, воплощение главного героя, образ автора как «культурного метиса» и влияние этого аспекта на произведение и изложенные в нём взгляды; стиль и язык книги, авторское и читательское восприятие Африки до прихода колонизаторов, миф о нетронутом «заповедном» континенте как райском месте. Кроме того, в ходе дискуссии читательский коллектив поставил справедливый вопрос: не станет ли эпоха африканской колонизации новым, «тёмным» мифом Африки?
В качестве приглашённого эксперта на мероприятии выступила доктор филологических наук, директор учебно-научного Центра типологии и семиотики фольклора РГГУ О.Б. Христофорова. Ольга Борисовна поделилась своими полевыми материалами, собранными в деревне Илота, которая расположена в штате Квара, Нигерия. Кроме того, в ходе встречи был рассмотрен ритуал, схожий с ритуалом народа игбо из книги «Всё рушится». Речь шла об Эгунгун (что в переводе означает «предки») — ритуале народа йоруба, связанном с почитанием предков. Данная практика (а если точнее, то набор практик) существует в нескольких формах, и в рамках заседания члены СНО рассмотрели две из них: ежегодные маскарады, проводимые при королевских дворах Нигерии, и массовые ежегодные деревенские праздники. В ритуале Эгунгун главные роли исполняют члены местного мужского общества, которые отвечают за общение с предками. Эти мужчины участвуют в похоронах, представляя умерших, и они же ежегодно устраивают маскарады в честь предков. Один из членов сообщества, облаченный в специальный костюм, олицетворяет предков как единую силу, а остальные становятся его свитой и активными участниками ритуала. Эгунгун начинается с жертвоприношения, которое пробуждает предков. Для этого используется кровь животного, заклинания «орики» и громкая барабанная музыка. Затем «пробужденный» предок посещает центральную площадь, где уже собрались зрители, и проводит особое представление, после чего умершего торжественно провожают обратно в иной мир. Ритуал во многом направлен на утверждение моральных норм и артикуляцию групповых ценностей. Именно за это отвечают предки, и поэтому они приходят на праздник, который полон эмоций: страх и ужас переплетаются со смехом и весельем. При этом аффективная составляющая не только обрамляет основную прагматическую функцию, но и сама по себе имеет очевидное рекреационное назначение.
В последние годы традиции маскарадов Эгунгун
претерпевают изменения. Это связано как с внутренними процессами, происходящими
в нигерийском обществе, в частности с тем, что члены этнической элиты стремятся
найти универсальные культурные символы для представления своей страны мировому
сообществу, так и с внешним влиянием — растущим интересом туристов и инвесторов
к Нигерии. В ходе обсуждения в рамках юрты-читальни члены Доржиевского общества
пришли к выводу о том, что именно «культурная метисация» позволила автору
выступить в книге в качестве антрополога, подвергшего свой личный опыт и
историческую травму народа профессиональной рефлексии. Как писал сам Ачебе, его
обращение в христианство дало ему возможность яснее видеть окружающий мир.
Небольшая дистанция от каждой культуры стала «не разделением, а сближением,
необходимым шагом назад, чтобы увидеть полотно реальности полностью».
