– Дмитрий Игоревич, осенью этого года вы возглавили только что созданный Центр визуальных исследований Средневековья и Нового времени РГГУ. Какие задачи стоят сейчас перед новой структурой?
– Наш Центр будет работать по четырем направлениям. Прежде всего, это наука – проекты, книги, статьи, конференции… Все мы по природе исследователи, а значит, любим писать научные тексты. Очень любим и постоянно пишем. Это раз. Второе – научно-популярная деятельность. Лекции, книжки и разные интернет-форматы: образовательные тесты, видео-ролики...
Каждый из нас – не только исследователь, но популяризатор. Все сотрудники – яркие лекторы. А это очень важно для науки – обращаться к максимально широкой аудитории, не теряя научного качества.
Три – образовательное направление. Курсы лекций в РГГУ (а иногда и в зарубежных ВУЗах). Магистерская программа, которую мы планируем открыть в ближайшие годы. Научное руководство магистрантами и аспирантами. Практики – антропологические, архивные. Все это будет идти на регулярной основе. И четвертое – это сайт. Глобальный сайт по средневековому искусству, который мы хотим создать.
Но давайте по порядку. Начнем с науки. Мы работаем в области семиотики и антропологии искусства. Изучаем структуру, смысловое наполнение образов, и параллельно – их социальное функционирование. Заложенный и считываемый смыслы. Идеи мастеров и реакции зрителей. Визуальный рассказ и материальное «тело» образа. Политический, экономический, религиозный и символический потенциалы образов.
Семиотические исследования связаны с дешифровкой визуального языка – прежде всего, учитывая наши интересы, католического и православного искусства. Мы изучаем его в динамике развития, от Средневековья до современности. Любое традиционное искусство, иконографическая система, это сложный визуальный текст со множеством знаков, символов, сюжетных построений, которые непривычны и непонятны для современного зрителя. Все это требует пристальной, детальной реконструкции. На этом пути возникает много сложностей. И столько же возможностей для замечательных открытий. На русском материале эта тематика очень мало разработана. Семиотикой русской иконы, фрески и тем более миниатюры занималось мало исследователей.
Что касается антропологии, здесь ситуация еще интереснее. Речь идет о широком спектре практик, в которых так или иначе задействованы почитаемые, значимые образы. Будь то плоскостные, рельефные изображения или круглая скульптура. Действия могут быть самые разные. От пышных, публичных, коллективных ритуалов до малозаметных обрядов. Практик, которые действуют в регистре личного общения человека с изображением. Образы одаривают, одевают, украшают. Их целуют, гладят, обнимают (как скульптуры на станции «Площадь революции»). Их обливают водой, обсыпают зерном, носят по сложным маршрутам. С образами ходили в сражение, воспринимая их как мощное и эффективное оружие против врагов. Образы должны были гасить пожары, изгонять болезни и порчу, защищать людей, скот или засеянные поля. Краску или щепки с образов используют как лечебное средство. Образам мстят, с образами воюют. Изучать все это необходимо любому историку, который занимается визуальной культурой. К сожалению, на русском материале все это опять же мало описано.
Теперь второе – относительно популяризации. Все мы, сотрудники Центра, регулярно выступаем на разных публичных площадках, лекториях, библиотеках. Пишем научно-популярные тексты. Конвертируем результаты наших исследований в разные виды, скажем так, интеллектуального продукта – от сугубо научных статей до работ, интересных широким читателям или слушателям. Средневековое искусство последние годы на пике популярности. Оно интересует многих. Поэтому такая работа действительно важна.
Людям нужно получать доступную, но качественную информацию, не от «околонаучных популяризаторов», которые сплошь и рядом лепят домыслы на ошибки и распространяют фейковые версии. А от специалистов, которые умеют увлекательно рассказывать о разных эпохах, о разных темах и о собственных научных находках.
– Вы представите сотрудников вашего Центра?
– С удовольствием. Это известные молодые исследователи, авторы блестящих книг – Михаил Майзульс, Дильшат Харман, Валерия Косякова. Уверен, что многие их знают благодаря монографиям «Страдающее Средневековье», «Мышеловка святого Иосифа: как средневековый образ говорит со зрителем» или «Апокалипсис Средневековья». Я замыкаю эту четверку. Мы с Мишей соавторы книги «Демоны и грешники в древнерусской иконографии» и научно-популярного альбома «Анатомия ада: путеводитель по древнерусской визуальной демонологии». Кстати, в этом году он выйдет четвертым переизданием, обновленный и расширенный.
Теперь о следующем – учебных мероприятиях. Конечно, мы планируем заняться разработкой своих программ. Не сразу, но придем к этому в ближайшие годы.
В перспективе у нас открытие магистратуры, в том числе, возможно, и международной. Специфика программ, которые мы будем разрабатывать – это комплексное изучение визуальной культуры, работа на стыке семиотики, истории, антропологии и религиоведения.
Это дает новый ракурс для исследований. Причем не только прошлого, но и настоящего. Иконография, которая складывалась в Средние века, жива. Она активно развивается вокруг нас. Мы современники уникального процесса – глобального ренессанса христианского искусства, церковных и прихрамовых традиций на постсоветском пространстве. Если посмотреть еще шире, мы увидим, что многие практики, которые были связаны с религиозными образами, сегодня функционируют в новых контекстах. Люди по-разному взаимодействуют со скульптурами, памятниками, рекламными постерами и так далее. Памятники свергают, фотографии прикладывают к иконам, репродукции вырезают и вешают на стены… Кино, интернет, виртуальные миры, дополненная реальность – мы окружены визуальными образами, они часть нашего социального пространства и активные игроки в социальном поле. Акторы, наделяемые множеством ролей. Визуальные исследования – актуальнейшее направление в гуманитаристике. А в приложении к христианскому искусству, которое полтора тысячелетия доминировало в европейском мире, особенно актуальное.
– Вы сказали о том, что сейчас средневековая культура вызывает большой интерес у широкой аудитории. Почему?
– Интерес к средним векам в ХХ и в начале ХХI века развивался волнообразно. Его подхлестывали разные вещи. Например, увлечение фэнтези. Популярность «Властелина колец» и множества книг в том же жанре. Спустя десятилетия – популярность кинотрилогии Джексона и множества фильмов, которые стали эксплуатировать близкую стилистику. Та же «Игра престолов», которая оказалась одним из популярнейших сериалов в мире.
Паблик «Страдающее Средневековье», который раскрутился в соцсети ВКонтакте. Этому паблику мы обязаны рождением книги «Страдающее Средневековье», которую написали Михаил Майзульс, Дильшат Харман и Сергей Зотов. После того, как все насмеялись, многие захотели разобраться: что на самом деле значат все эти необычные средневековые фигуры и образы?
Книга блестяще отвечает на этот запрос. Это великолепный образец научно-популярной литературы. Неудивительно, что авторы заслуженно выиграли премию «Просветитель».
Совершенно разные факторы могут спровоцировать интерес к Средневековью. И тем более к яркому и необычному средневековом искусству. В последние годы интерес стабильно высок. Что, конечно, нас очень радует.
– Ваши исследования помогают вам лучше современность и прогнозировать то, что будет происходить, например, в России?
– Практически все, что мы изучаем, множеством ниточек связано с современностью. Я уже сказал о возрождении средневековой иконографии. Она развивается вокруг нас в каждой церкви, монастыре или часовне. Это искусство очень быстро стало распространяться после перестройки. В последние десятилетия повсюду открываются школы иконописи. Многие художники овладевают этим удивительным визуальным языком и переквалифицируются в иконописцы. Реконструируют старые, разрушенные в советское время росписи, создают новые. Пишут иконы для церквей или частных заказчиков.
Естественно, современная иконография воспроизводит модели, схемы, решения, которые сложились в разные периоды в Средние века или в Новое время. Но если бы этим дело ограничивалось, мы бы имели дело с мертвым языком. Латынью или древнегреческим, которые учат только специалисты. К счастью, все абсолютно не так. Иконописцы вносят свои нюансы. Традиция, ожив, начинает развиваться, эволюционировать, как любой живой организм, как любая сложно организованная живая система – языковая, фольклорная или визуальная. За ее развитием нужно следить. Ее логику нужно понимать и анализировать. Иногда и предсказывать что-то. А для этого нужно знать, как шла эволюция средневекового искусства, византийской и русской иконографии. Это позволяет делать очень интересные наблюдения. Причем не только в области того, как развивается сам язык, как функционируют мотивы, фигуры, как изменяются визуальные модели. Но и в области того, как этим языком пользуются. Как развиваются практики общения с образами. Как люди коммуницируют с изображениями. Какими ролями их наделяют. Чего от них ждут. Как выстраивают свое поведение, как погружают образы в новые и новые культурные контексты и так далее.
– Планируете ли еще привлекать специалистов?
– Мы активно работаем по разным направлениям, и некоторые из них хорошо было бы усилить специалистами. Прежде всего, привлечь антропологов и религиоведов, которые могли бы писать в близком нам русле. Я надеюсь, что наши результаты дадут хороший импульс для развития и дадут возможность привлекать новых сотрудников. А вместе с ними – открывать и новые направления исследований. Это задача ближайших лет.
– Каким вы видите центр через 5 лет?
– Если будем живы, через 5 лет я вижу Центр очень динамичной структурой с богатым арсеналом изданных статей и книг. Через 5 лет у нас должно выйти около 15 новых монографий, включая научно-популярные. Кроме того, я вижу Центр как структуру с хорошей магистерской программой. Структуру, взаимодействующую со многими партнерскими организациями в России и за рубежом.
И не забудем про четвертый пункт. Наш Центр должен стать разработчиком мощного сайта по средневековому искусству. Это одна из наших приоритетных задач на ближайшие годы.
– А какие монографии вы планируете выпустить под эгидой РГГУ в ближайшее время?
– В ближайший год в разных издательствах у нас выйдут книги, посвященные творчеству Босха (у Валерии Косяковой), образу врага в средневековом европейском искусстве (у Михаила Майзульса), семиотике русской иконографии (у меня) и чистилищу святого Патрика (у Дильшат Харман). Еще две книги будут переизданы и расширены – это работа Леры об апокалипсисе Средневековья и наша с Мишей «Анатомия ада». Так что ждите новинки! Четыре новые монографии уже готовы или почти готовы, а две обновлены. Конечно, все они будут выходить теперь под грифом РГГУ и нашего Центра.
– Когда у вас появятся первые студенты?
– Я и Лера Косякова уже много лет преподаем на замечательном факультете культурологии РГГУ. Наш Центр стал его частью. Думаю, что Миша и Дильшат тоже будут читать отдельные лекции для бакалавров и магистров. А над собственными магистерскими программами мы начнем работать в следующем году. Провести первый набор мы сможем, при хорошем раскладе, с 2021 года.
– Каково реальное применение ваших знаний? Где их смогут использовать магистры, куда они пойдут, получив ваш диплом?
– Отчасти это зависит от того, какую архитектуру для магистратуры мы построим и какие кафедры привлечем для совместной работы. В качестве рамочного проекта это может быть сотрудничество кафедры истории и теории культуры и кафедры истории России Средневековья и Нового времени. В любом случае, у наших выпускников будет хорошее образование в области истории, культурных и визуальных исследований. Я надеюсь, также и антропологии. Они могут применять себя в самых разных областях. От с выставочной деятельности и разных проектов в сфере искусства, культуры, до прикладных проектов, связанных с аналитикой или проектированием городского пространства. Будут возможности для работы с архивами, библиотеками, галереями. И для экскурсионной деятельности. У студентов будет, в зависимости от интересов, достаточно широкий спектр для профессионального развития. А мы будем снабжать их необходимыми знаниями, выходами, контактами с музеями, архивами, научными и научно-популярными институциями. И где бы они в будущем не нашли свою работу, у них будет прекрасный бэкграунд для того, чтобы там профессионально реализоваться.
– Насколько вам легко и естественно совмещать собственную научную карьеру с карьерой организатора науки, менеджера?
– На это я вам отвечу через год работы в качестве директора и организатора… Но несмотря на возрастающую бюрократию, могу сказать, что на сей момент мне одинаково нравится и то, и другое.
Мне интересно создавать научные проекты, находить партнеров, выстраивать отношения с разными организациями и структурами, придумывать какие-то новые ходы и решения. То есть заниматься творчеством не только в науке, но и в области проектирования науки.
Хотя, разумеется, основное мое призвание – научное. Книги, исследования, статьи. К счастью, пока никакой конкуренции между этими двумя ипостасями я не вижу.
– А вы не боитесь, что погрязнете в договорах, в поисках правильных сотрудников, в тех менеджерских функциях, которые зачастую уводят любого профессионала от его профессии?
– Это зависит от стиля руководства и от возможности находить людей, которые разделяют с тобой ответственность. Ну, и опять же, от того, как будет развиваться российская бюрократия в ближайшие годы. Если она будет двигаться теми же темпами, обваливая на научные и учебные структуры бесконечные отчеты, бумаги, циркуляры и прочий бессмысленный, к сожалению, оторванный от реальной жизни бумажный водопад, который поедает время и убивает силы, будет плохо. Не у меня, а абсолютно у всех. Разрастание бюрократии в последние годы идет по гротескному и уродливому сценарию. Остального я не боюсь. Остальное имеет смысл, а значит, можно справиться.
– Мы говорили про те книги и монографии, которые вы планируете выпускать. Это будет на базе издательства РГГУ?
– Книги мы будем издавать, прежде всего, в крупных издательствах – «АСТ», «Слово» «Альпина», «Эксмо», «НЛО». Со многими уже есть договоренности и заключены контракты. Будем работать и с иностранными издательствами. Важны те, кто активно занимается промоушеном, возит книги на международные ярмарки, представляет их в разных форматах в разных странах. Мы ориентированы, в первую очередь, на крупных игроков. Это позволяет книгам широко распространяться и доходить до множества читателей и в России, и за рубежом.
– А в нашем «Кентавре» они появятся?
– Они обязательно будут появляться в «Кентавре». И обязательно будет презентация в РГГУ. С нашим издательством, разумеется, мы тоже рады сотрудничать. В нем выходят «Вестники РГГУ» серии «Культурология», где мы издаем много наших статей. В нем с прошлого года выходит ежегодный альманах «In Umbra: демонология как семиотическая система». В конце 2019 года появится его восьмой выпуск. Моя последняя книга – «Цари и самозванцы: борьба идей в России Смутного времени» тоже вышла недавно в нашем издательстве. В декабре будут ее презентации – приходите!
