11 марта в мексиканском городе Мерида открылся памятник выдающемуся русскому учёному Юрию Кнорозову, впервые в мире расшифровавшему письменность майя.
Однако вклад Кнорозова в мировую науку гораздо больше, чем дешифровка древних рукописей майя. Каково истинное наследие мысли гения? И как вообще России вернуть свои лидерские позиции в мировой науке?
Об этом рассуждает ученица и продолжатель научной школы гениального лингвиста, директор Мезоамериканского центра им. Ю. В. Кнорозова, доктор исторических наук, профессор РГГУ, член Совета при Президенте РФ по науке и образованию Галина Ершова.
Человек-легенда
- Галина Гавриловна, открытие памятника русскому учёному за границей – событие незаурядное. И в России-то не все знают, кто такой Кнорозов.
- Сейчас уже что-то сдвинулось в общественном сознании, имя Юрия Кнорозова многим известно – не скрою, это мы приложили усилия. Ещё в 1990-х годах упоминать о нём в прессе и ТВ даже в сюжетах о майя никто не хотел. А когда мы пытались напомнить, с кого, собственно, начиналась история, нам отвечали коротко: «Неформат». И это притом, что Юрий Валентинович Кнорозов – это учёный, на несколько порядков выше француза Шампольона, расшифровавшего египетские иероглифы. Шампольон решил задачу, по сути, для пятиклассника. Один и тот же текст был продублирован на двух древнеегипетских языках и древнегреческом, который он знал. Причём имена были выделены картушем, т.е. специальным контуром, обозначавшим царскую фамилию. У Кнорозова задача была в разы сложнее. Он не только прочитал текст, но и создал метод «позиционной статистики» для расшифровки древних систем письма. Россия должна гордиться этим человеком, потому что научная школа Кнорозова – единственная в гуманитарных науках, признанная во всём мире. При этом она касается не российских исследований, а общемирового культурного наследия. А для мексиканцев и гватемальцев Кнорозов – вообще национальный герой, человек-легенда. Они его всегда любили. И это прекрасно, что на Юкатане (мексиканский штат), который он так любил, будет, наконец, поставлен ему достойный памятник.
- Как он будет выглядеть?
- Памятник расположен на площадке в парке, разбитом вокруг современного Музея майя. Он выполнен в виде стелы, на которой выгравирован рельеф с изображением Кнорозова с кошкой на руках.
- Почему кошка?
- Кошки у Юрия Валентиновича – это святое. На его любимой фотографии он запечатлён с сиамской кошкой Асей. С ней была связана любопытная история. Как-то Ася родила котёнка, которого назвали Толстый Кыс. Кнорозов увлечённо наблюдал, как Ася учит котёнка охотиться, и анализировал сигналы, с помощью которых она «разговаривала» с котёнком. В какой-то момент его осенила идея, что у людей-то коммуникация построена тоже на взаимодействии таких сигналов-«посылов», сигналов-«получений». И он написал абсолютно гениальную статью «К вопросам о классификации сигнализации», где развил теорию о том, как работает мозг, зачем вырабатывает эти сигналы – для совместной деятельности, достижения единой цели. И вот эту самую Асю Кнорозов на полном серьёзе пытался поставить в своей статье как… соавтора. Это в советские-то времена. И всегда, когда требовалось фото на документы, давал фотографию, где он в костюме с галстуком и с кошкой на руках. Кошку, понятное дело, всегда отрезали. А он каждый раз впадал от этого в ярость.
К слову, изначально Кнорозова интересовали проблемы работы мозга, а майя он занялся уже, так сказать, по ходу дела. Полностью посвятить себя размышлениям о теории коллектива, социальной организации общества – это была его главная мечта и любовь в науке. И он всё время искал, кто бы мог продолжить его изыскания.
Хитрый ход
- Говорят, Кнорозов был настолько гениален, что, начав защиту диссертации на соискание кандидата наук, через 3 минуты уже получил звание доктора исторических наук.
- Ну это миф, конечно. Правда лишь в том, что Кнорозов действительно получил звание доктора наук после защиты кандидатской диссертации. Однако такая «концовка» была тщательно срежиссирована его научными руководителями. Дело в том, что Кнорозова после окончания университета (истфак МГУ) не брали в аспирантуру. Путь в науку преградил один-единственный пункт к анкете – нахождение на оккупированной немцами территории во время войны 1941-1945 гг. Избежать этого было невозможно, ведь немцы заняли Харьков, где он тогда жил, уже в октябре 41-го. И хотя в 1943-м Кнорозову с матерью и сестрой удалось выбраться к своим, факт остался фактом. Так вот поскольку Кнорозова не брали в аспирантуру, директор Института этнографии АН СССР С. П. Толстов и научный руководитель в МГУ С. А. Токарев (люди, которые его спасали и покровительствовали) придумали такой ход – Кнорозов пишет диссертацию, защищает её и сразу получает кандидата наук, а вторым голосованием – доктора. Это был единственный путь выйти из опалы и пробиться в большую науку. Расчёт был верным. Однако Кнорозов и тут сумел выкинуть фортель. Когда комиссия предложила ему начать излагать работу, тот дерзко ответил в духе, мол, кому интересно, тот уже всё прочитал, зачем ещё время тратить. Его руководители были готовы взбалмошного ученика убить. Но обошлось. Все это изложено в архивных документах протоколы защиты, которые не так давно обнаружила руководитель нашей междисциплинарной программы Евгения Андреевна Долгова. Так что это достоверный факт. С этого момента Кнорозова стали раскручивать как молодой талант. Он был для этого очень удобным персонажем. Страна 10 лет назад вышла из страшнейшей войны, обескровлена, а при этом имеет таких гениев, которые совершают великие открытия. Правда, Кнорозова такое усиленное внимание только раздражало, он не любил тратить время на пустяки.
- А как ему удалось вообще расшифровать текст майя, не выезжая в Мексику в места обитания их цивилизации?
- Расшифровка рукописей на самом деле кабинетная работа. Вовсе не обязательно бегать под солнцем Мексики, чтобы читать тексты майя. Это сюжет для приключенческих фильмов. Копии рукописей уже были доступны в Ленинской библиотеке. Кнорозов создал метод позиционной статистики для анализа текстов. Для начала нужно определить тип письма. Скажем, в китайском языке один знак обозначает целое слово. В английском, русском и прочих европейских языках, знак, или буква, обозначает звук. А бывает слоговое письмо, как в Индии, где каждый знак передаёт один слог. У каждого типа письменности своё количество знаков. В алфавитном примерно 30 знаков. Чтобы читать на китайском, надо знать минимум 5 тыс. знаков, а лучшие словари включают до 50 тыс. иероглифов. В слоговом письме насчитывается около 300 знаков. Чтобы определить тип письма, текст должен быть единый и довольно длинный. Посчитав все возможные встречающиеся знаки (их оказалось 355), Кнорозов выяснил, что майя пользовались слоговым письмом. Дальше следовал анализ, сколько раз используются отдельные знаки. Известно, что самые употребляемые – служебные слова: предлоги, союзы, частицы и т.д. Сделав все эти скрупулёзные подсчёты, Кнорозов смог прочитать тесты майя с помощью «алфавита де Ланды». Его составил второй епископ Юкатана Диего де Ланда. Почему до Кнорозова никто не мог прочитать тексты майя с помощью этого алфавита? Как раз потому, что никому в голову не приходило: знаки в этом алфавите обозначали слоги, а не буквы, как думали многие. Потом по его методу стали расшифровывать протоиндийское письмо, монгольское, тексты острова Пасхи – все эти научные группы работали под руководством Кнорозова.
Вернуть своё
- Но раз метод дешифровки создан, чем занимается ваш центр? Остались ли тексты, письменность которых надо расшифровать?
- Увы, больших текстов нет. В небольших, как в знаменитом Фестском диске (найден на острове Крит в городе Фест), невозможно определить тип письма – слишком мало знаков. Видимо, должно произойти новое открытие, чтобы мы смогли такие тексты прочесть. Сейчас у нас есть несколько важных проектов. Один из них – «Эпиграфический атлас майя», то есть некий каталог всех скопированных (фотографии высокого качества) текстов майя с переводом. Мечта Кнорозова, он называл это «корпус прочитанных текстов». В этом проекте сотрудничаем с испанцами, американцами, французами. Второе направление работ - исследования духовных представлений майя, в том числе реконструкция музыки майя.
- Наивный вопрос: что нам с этих рукописей майя? Или это просто чистая наука, познание?
- Показатель развития страны – это высокий уровень науки. И продвижение науки – это не поездки высоких чиновников с докладами о наших достижениях за границу. Присутствие научной школы на континенте, тот факт, что иностранцы просятся участвовать в наших проектах – это совсем другое позиционирование российской науки. Сейчас давно не 1990-е, когда мы были счастливы, если нам оплачивали поездки на научные конференции зарубежные коллеги. Такая страна как Россия, с её богатейшей научной и культурной традицией, заслуживает лидерской позиции. Когда Кнорозов дешифровал тексты майя, его открытие сначала пытались опровергнуть, мол, это невозможно. А когда увидели неопровержимые доказательства, сделали попытку повернуть дело так, что дешифровка есть, но откуда взялась, неизвестно. И теперь ею замечательно занимаются американские исследователи. Российская наука есть, и представлена она должна быть не надутыми чиновниками, а людьми, которые реально работают в ней.
- Все знают наших математиков и физиков. А российские гуманитарные науки в мире не котируются.
- Всё правильно. У гуманитариев проще «стащить» достижения. Огромный импульс, созданный в русской науке в начале XX века, был растащен французами, канадцами и прочими. Истоки западной психологии – в русском космизме, русской психофизиологии. В частности, работы швейцарского психолога Пиаже по детской психологии тоже имеют российские корни. Задача российской науки – вернуть свое. Как бы сегодня ни ругали советскую власть, но «ужасные» большевики одними из первых законов издали декрет о сохранении и развитии науки. Заметим, Вернадский попытался после революции уехать за границу искать лучшей доли, но вернулся в Россию. Вавилову экспедицию по сбору коллекции растений по всему мире оплатила советская власть. Физиолог Павлов вообще не скрывал своей неприязни к советской власти, но спокойно при этом работал. А программа борьбы с безграмотностью! Страна, в которой было 60% безграмотных крестьян, за 20 лет реализовала программу всеобщего образования. Потому что если не будет общего образования, неоткуда будет брать кадры для науки. И советская власть понимала, что надо сделать, чтобы страна не осталась на задворках истории и науки. Так что огульно критиковать советское время неправильно.
Сильны своим умом
- В этом году Мезоамериканскому центру им. Ю.В. Кнорозова исполняется 20 лет. Как все начиналось, почему в РГГУ?
- Был конец 90-х, Юрий Валентинович, видимо, предчувствовал, что скоро уйдет. И каждый раз, когда я приезжала к нему в Петербург, просил: «Забирайте все из Питера и увозите». Мне тогда казалось это невозможным. Но он все равно привозил какие-то материалы, я приобретала книги. А это, напомню, 90-е годы, никому ничего не нужно. Что со всем этим делать? Все гибло. В МГУ на кафедре древнего мира мне разрешали читать ребятам лекции бесплатно, а я и этому была рада, что хоть кому-то можно передавать знания. И тут объявился наш студент Дмитрий Дмитриевич Беляев (долгое время был замдекана факультета истории, политологии и права РГГУ), который решил заниматься майя. А в РГГУ было так: если упертый студент хочет заниматься исследованиями, то ему создавались все условия. С этим вышла загвоздка: как создать условия, если специалистов нет? И меня пригласил декан факультета Александр Петрович Логунов, предоставил помещение на Никольской улице, стали занятия вести, пополняли архивы. Ну а в 1998 году объявили о создании Мезоамериканского центра им. Ю. В. Кнорозова, стали проводить Кнорозовские чтения. Поначалу финансирования вообще почти не было. Получали стипендии у мексиканцев и на их деньги проводили исследования. Потом благодаря Андрею Александровичу Фурсенко, который тогда был министром образования, создали Центр языка и эпиграфики майя им. Ю. В. Кнорозова в Мексике. Следом Центр по изучению письменности майя в Гватемале.
- В Гватемале вы ещё и декан гуманитарного факультета в университете?
- Да. Это совершенно продвинутый, инновационный онлайн университет, который создала Игуменья монастыря Матушка Инес Айау – Почетный доктор РГГУ, награждена Орденом Дружбы и Медалью Минобрнауки. Мы в нём ведём курс бакалавриата «История Мезоамерики». Этот университет Сан-Карлоса дал мне звание Почётного доктора. Там же основана ещё и кафедра Юрия Кнорозова. А 30 апреля 2018 года Кнорозову посмертно будет присуждено звание Почетного доктора в этом университете.
- Не так давно вы были избраны членом президентского совета по науке и образованию.
- Да. Я вхожу в комиссию по продвижению российской науки за границей. Это для меня большая честь. Сегодня недостаточно просто заниматься наукой, совершать открытия, надо об этом активно заявлять. Заставить считаться с нами. Тем более что уважать есть за что. К примеру, в Гватемале предел образования – бакалавриат. Бакалавр у них все равно что у нас академик. Они так и обращаются: «Бакалавр Перес…» Это считается круто. Мы всё-таки не Гватемала. А потому обязаны продолжать научную и культурную традицию. Если она прервётся, начинаться придётся с нуля.
Сейчас часто говорят: надо возвращать учёных-соотечественников, которые уехали за границу. Да зачем? Они сделали свой выбор. Надо своим молодым талантам, которых мы вырастили, обеспечить условия для работы, дать достойные зарплаты, а не приглашать иностранных профессоров за огромные деньги. Не рвать научную преемственность. Тем более талантов в России много. И именно такой подход даёт национальной науке большой вес в мире и основание говорить о России, как о стране науке.
Беседовал Дмитрий Сабуров
