Ефим Пивовар: «Все образование – гуманитарно…»

«Все образование – гуманитарно…»
Ефим Пивовар: «Невежество всегда чревато радикальными последствиями.»

«Документ – это ключевая составляющая исторической памяти». Собственно, этими словами ректора РГГУ, доктора исторических наук, профессора, члена-корреспондента РАН Ефима Иосифовича Пивовара вступление к интервью и ограничится. Мы позволим себе напомнить читателю только две вещи: первая – что большинство специалистов высочайшего класса, работающих в российских архивах, – это выпускники МГИАИ или РГГУ. И вторая – что 27 марта 2011 г. со дня образования постановлением Правительства Российской Федерации Российского государственного гуманитарного университета исполняется 20 лет.

- Ефим Иосифович, в чем РГГУ сохраняет преемственность от Московского историко-архивного института и шире – от Народного университета им. А.Л. Шанявского?

- Мы в РГГУ все считаем, что альма-матер нашего университета – это, бесспорно, Московский историко-архивный институт. Именно в его стенах родилась сама идея создания  первого гуманитарного университета новой России. Сейчас гуманитарных вузов открыто немало, но само понятие и реализация этой идеи – все это связано прежде всего именно с МГИАИ.

В 2010 году мы отпраздновали 80-летие МГИАИ-РГГУ, для нас преемственность этих вузов неразрывна. И, конечно, люди: многие ведущие преподаватели Историко-архивного института продолжают работать в РГГУ.

Должен сказать, что Историко-архивный уже был прообразом гуманитарного университета, потому что кроме фундаментальных дисциплин, прежде всего истории и частично филологии, в этом вузе уже были представлены несколько программ прикладного гуманитарного знания: архивоведения, документоведения… Уже были открыты программы на стыке гуманитарных и естественных дисциплин: гуманитарная информация, научно-техническая информатика. Историко-архивный институт всегда был одним из ключевых центров подготовки историков-архивистов. И строго говоря, большая часть нынешних профессиональных кадров архивистов – это те, кто когда-то заканчивал МГИАИ.

Все это давало нам право претендовать на то, чтобы первый гуманитарный университет был создан именно на базе Историко-архивного института. Но сравнивать МГИАИ и РГГУ некорректно, хотя для меня и есть в этом некий соблазн, поскольку я был  последним проректором по научной работе и деканом самом крупного подразделения  МГИАИ – факультета архивного дела, а потом стал  первым проректором по научной работе РГГУ.  Но, повторюсь, сравнивать не стоит: в Историко-архивном институте учились 3700 студентов, а РРГУ вместе с филиалами сейчас насчитывает 34 000 студентов, то есть почти на порядок больше. В головном вузе в Москве учатся около 15 000 человек. В здании на ул. Чаянова работают учебный художественный музей имени И.В. Цветаева, входящий в состав ГМИИ им. А.С. Пушкина, и музейный центр РГГУ. Открыты учебно-научные центры – совместные проекты с вузами России и Швейцарии, США, Германии, Канады, Франции и др. Сейчас мы ведем более 60 программ. Историческое, филологическое, экономическое образование и другое фундаментальное гуманитарное знание, почти все программы социального знания. Очень много прикладных гуманитарных программ: реставрация, управление персоналом, арт-дизайн, документоведение, архивоведение и т.д…

Что касается преемственности от Университета им. А.Л. Шанявского… Формально – это, конечно, здание. Мы получили документы на переезд 27 августа 1991 г., почти сразу после провала путча. Была в то время такая кампания по передаче партийных зданий государственным образовательным учреждениям. И вот в рамках этой кампании мы и предложили передать РГГУ здание бывшей партийной школы (а до этого – академии общественных наук). А если говорить не о «букве», но о «духе», то это – традиции гуманитарного образования Серебряного века.

Университет им. А.Л. Шанявского был народным, это первый народный университет Москвы, где могли учиться  люди любого сословия и уровня подготовки. Где могли получать образование или повышать свою квалификацию имеющие высшее образование или не имеющие даже неполного среднего. Где сама атмосфера была очень демократична. Вольнодумцами были не только многие студенты: когда после студенческих волнений 1911 г. Московский университет покинули 111 штатных его профессоров и доцентов, не пожелавших мириться с противоправными действиями властей, многие из них нашли приют именно в стенах университета им. А.Л. Шанявского.

Дух вольнодумства витал в этих стенах всегда. Именно здесь в главной аудитории после разгона Учредительного собрания в 1918 г. прошла нелегальная конференция  правых эсеров. В советское время в МГИАИ учились диссиденты Юрий Галансков и Петр Якир. Имя вуза в политической истории страны всегда будет ассоциироваться со словом «перестройка»: именно в его стенах формировалась организация интеллигенции «Московская трибуна». Здесь же, в рамках  чтений «Социальная память человечества» была прочитана первая в годы Перестройки публичная лекция о Сталине. Она называлась «Сталин — человек и символ», и я помню, что народу было столько, что когда я помогал протискиваться на кафедру самому лектору, профессору Ю.С. Борисову, ему в давке оборвали все пуговицы на пиджаке.

С университетом им. А.Л. Шанявского связано множество имен. Здесь училась Анастасия Цветаева, а студент Сергей Есенин в 1912–1913 гг. пел в университетском хоре. Кстати, нынешняя Миусская площадь тогда называлась  Певческим полем: сюда доносились голоса хористов сразу из нескольких учебных заведений. Курс физики до самой своей кончины в университете им. А.Л. Шанявского читал глава русской физической школы П.Н. Лебедев, биологии — один из основателей молекулярной биологии Н.К. Кольцов, физиологии растений — К.А. Тимирязев, а педагогику и психологию вел П.П. Блонский.

Мы рассчитываем в следующем году праздновать не только столетие ГМИИ им. Пушкина, но и столетие этого здания.  Университет им. А.Л. Шанявского возник в 1908 г., его открытия три года (Шанявского не стало в 1905 г.) добивалась вдова Альфонса Леоновича Лидия Алексеевна, что потребовало от нее и огромного мужества, и дипломатического такта. Так что по справедливости этот университет следовало бы называть «университетом Шанявских». Мы хотим к юбилею сделать на фронтоне здания барельеф, где муж и жена были бы вместе. Еще одна мечта – поставить перед входом в музей памятник Ивану Цветаеву. Он очень много сделал для Москвы: это не только основа коллекции современного ГМИИ им. Пушкина, но и, например, передача значительной части книг в фонды Румянцевской библиотеки (ныне – РГБ). У нас есть даже проект памятника: его сделал скульптор и наш профессор В.В. Герасимов – автор скульптурного бюста Альфонса Шанявского. 

В РГГУ восстановлен народный университет: в нашем лектории, в центральной аудитории, регулярно проходят лекции, которые читают наши преподаватели. Вход на них бесплатный. Для выпускников 9 класса создан Гуманитарный колледж, где можно получить среднее профессиональное образование по одной из 12 программ.

- Какой путь прошло современное российское историческое образование за последние 20 лет?

В начале февраля в РГГУ прошла международная конференция «Университетский потенциал исторического знания и исторического образования в контексте современной модернизации», где  обсуждались состояние современного исторического знания и функции исторического образования в нынешних условиях. Я открывал ее докладом, в котором констатировал что произошел огромный скачок вперед в получении исторической информации, прежде всего о прошлом нашей страны. Открылись полудоступные и закрытые архивы, произошла интернационализация архивной деятельности. В этих условиях вышло огромное количество публикаций по «черным» и «белым» пятнам истории. Как пример – недавно состоявшаяся презентация двухтомника «Голод в СССР. 1929-1934 гг.». Это – международное издание: были обработаны свыше 1000 документов (в том числе и ранее засекреченных) более чем из 80 архивов России, Белоруссии и Казахстана.

Следствием столь стремительного роста объема исторических знаний стало то, что оно пока доступно небольшому числу профессионалов и студентов-историков. Все эти данные еще не вошли в саму ткань исторических научных исследований и тем более – в систему просвещения. А между тем многие из этих документов представляют огромное значение. Так, в ноябре 2006 г. президент Украины Виктор Ющенко подписал закон, по которому голодомор признается геноцидом украинского народа, а представленные в двухтомнике документы проливают свет на истинный ход развития событий, а также на действия и планы сталинского правительства в это время.

Еще очень бы хотелось обратить внимание именно в рамках современного исторического образования на такой аспект, как взаимодействие с различными этносами, культурами и религиозными конфессиями на территории современной России: это связи, которые складывались веками.
В СССР существовала ориентация на интернационализацию, что имело свои плюсы и минусы. Сейчас идет обратный процесс: подчеркиваются именно национальные особенности, что также имеет свои положительные и отрицательные стороны. Естественно, что подобный подход проецируется и на систему образования.

В школьных учебниках региональный компонент присутствует в обязательном порядке, но он носит, скажем так, локальный характер. Например,  в Архангельской области будут говорить о народах Севера,  но вряд ли – о калмыках. В Астраханской – наоборот: говорят о калмыках, но ничего или почти ничего – про жителей Дальнего Востока или народы Севера. А Российская Федерация сильна именно тем, что в ней проживает огромное число представителей разных народов. И у нас есть общая история.

Невежество всегда чревато радикальными последствиями. Тот, кто ничего не знает о другом, не может ни понять, ни воспринять чужую культуру. Дать эти знания – задача системы образования, всех ее уровней. Мы в РГГУ ввели специальный курс для первокурсников, знакомящий с этническим разнообразием страны. Это факультативный курс, но посещают его почти все студенты. Воспитание знанием – это очень важный момент: только знание позволяет найти путь к диалогу, обозначить точки соприкосновения.

Возвращаясь к теме архивной революции, хотелось бы заметить, что мы сейчас находимся на пороге ее нового этапа – электронного архивирования. Речь идет не только об электронном правительстве, но и о том, что электронная версия любого документа воспринимается как не менее достоверная, чем бумажная, или же сама является оригиналом. В связи с этим перед специалистами встает масса вопросов: как должен быть структурирован цифровой архив? Как защищен? Как должен быть к нему организован доступ? И наконец, какие изменения необходимо внести в курс подготовки специалистов?

- РГГУ поддержал инициативу Росархива по созданию архива ВОВ…

- Мы не только поддержали инициативу коллег, но и предложили свою помощь. Сама идея создания Федерального архива именно Великой Отечественной войны достойна всяческого уважения. Документы тех лет до сих пор рассредоточены. Есть Военный архив, куда попали все фонды Особого архива – бывшей структуры, подчинявшейся КГБ. Там же, кстати, находятся и трофейные документы. Часть бумаг находится в РГАЛИ, кино- и фотохроника – в Красногорском архиве кинофотодокументов. Многое хранится в региональных госархивах. Но большая часть, безусловно - в архиве Минобороны в Подольске.
Проблема в том, что все его фонды пока не подпадают под закон об архивном деле, согласно которому предусмотрен 30-летний срок секретности. Для материалов личного происхождения срок – 75 лет. На ведомственные архивы (а архив Минобороны именно такой), эти правила могут и не распространяться.
К тому же большинство документов по нашей тематике, которые хранятся в Подольске, не  являются профильными для Минобороны! Это именно история – свидетельства трагедии и одновременно триумфа нашего народа, личные бумаги…

Поскольку планируется совершенно новая система организация хранения - система, удовлетворяющая стандартам XXI в., то нужны и соответствующие специалисты. У нас была идея сделать целевой набор и готовить кадры именно для архива ВОВ. Ребята, во-первых, получили бы углубленную подготовку по истории войны и по архивам военных лет: как они формировались, где расположены сейчас,  как взаимодействуют друг с другом. Во-вторых, они бы сразу учились работать с электронными базами, системами хранения документов и защитой информации – то есть всеми составляющими современного хранилища. Возможно, что этот архив будет создан именно в Подольске, где у РГГУ, кстати, недалеко есть филиал.

-С Вашей точки зрения, как нужно подавать  материал в рамках курса истории, как школьного, так и вузовского?

- У меня есть правило, которого я как автор учебников по истории стараюсь всегда придерживаться: главное - не навредить. Нужно постараться дать объективную картину, научить школьника или студента мыслить, учитывая разные позиции. И еще -  нельзя скрывать правду. Мы знаем, что любая модель в истории при совпадении ряда признаков может повториться. Да, в одну воду не войдешь. Да, другое поколение – это другие нравы и другой менталитет. Но важно, чтобы любое событие прошлого получило всестороннюю оценку и вошло в историческую память поколений – только так есть шанс, что на ошибках прошлого мы все-таки будем учиться.

Писатель-фронтовик Виктор Астафьев однажды сказал: «В той войне, которая описана историками, я не участвовал». В этом высказывании есть суровая справедливость, потому что очень многое замалчивалось. Мой отец был старшиной, он дошел до Вены. Скорее даже долетел, так как служил в летных частях аэрофотодешифровщиком. Он не любил смотреть фильмы о войне, потому что тоже видел в них совсем не то, что на фронте. Рассказывал, что его потрясли потери на Курской дуге, когда звено за звеном покидали летное поле и не возвращались… С другой стороны, ни Астафьев, ни мой отец  не были генералами или комбригами, не участвовали в военных обсуждениях Ставки, не были адъютантами у Рокоссовского или Жукова… А там, у тех людей,  – была другая точка зрения и своя правда.
Но, в конечном счете, поймите меня правильно, подрастающее поколение должно получить такое представление об истории и своей страны и других стран, в котором позитивное начало было.

- Доминировало?

- Нет! Дело не в количественной составляющей…
Необходимо, чтобы все темные моменты истории любой страны были бы проговорены и получили внятную историческую оценку. Чтобы вопрос, «во имя чего это было сделано?», не остался без ответа. Но одновременно для молодого поколения нужно предлагать и исторический материал, которым оно могло бы гордиться. Не слепо  - но гордиться.
При этом основная задача преподавания истории в школе, да и вообще в любом образовательном учреждении – научить ученика думать, сравнивать и приходить к собственным выводам.

- Как гуманитарный компонент встроен в современную науку? Все самое интересное происходит на стыке наук…

- В РГГУ на сравнительно небольшой площадке работают специалисты смежных областей, идеи совместных проектов возникают очень часто – и очень неожиданно, порой из одной брошенной фразы. За последнее время работа над одной темой специалистов разных наук – это, скорее, норма, чем исключение. На стыке возникают новые направления, или, лучше сказать, поля:  этносоциология, историческая география, историческая демография, историческая психология. В этих названиях обозначены две науки, но, думаю, что постепенно они будут «втягивать» в свое поле исследователей и из других областей. Яркий тому пример – когнитивные технологии. В РГГУ, на базе Центра Когнитивных Программ и Технологий, занимаются лингвистическими аспектами этой темы (включая программирование). В проекте участвуют не только лингвисты, но и информатики, и психологи , и философы, . А той же темой в институте Курчатова занимаются физики, медики, биологи и биоинженеры.

-Совместное обсуждение результатов практикуется?

–Да, мы проводим общие конференции. Но пока еще метаязыка не существует. Это нормально на ранних этапах взаимопроникновения наук или развития темы: я сам, занимаясь социально-экономическая историей, неоднократно сталкивался с тем, что разговор экономиста и историка мог  поначалу напоминать диалог слепого с глухим, но общий понятийный аппарат постепенно нарабатывался. Кроме того, все науки происходят из одного корня, и чем глубже мы занимаемся какой-то проблемой, тем больше понимаем, что на самом деле пропасти, отделяющей физиков от лириков, не существует. 
Если говорить об РГГУ, то в университете есть отделение искусственного интеллекта, где готовят специалистов, работающих с поисковыми системами, и программистов… Сейчас открывается направление «компьютерная лингвистика». На факультете дизайна есть возможность получить высшее образование в области фотографии, где визуальный образ изучается через призму истории и культурологии. По своей сути все образование гуманитарно. И изучение математики – это тоже воспитание знанием. История есть у любой науки.

- Каким будет вектор науки и изучения истории на ближайшие 10 лет?

- Нужно развивать те направления, которые уже есть. Максимально усиливать междисциплинарные связи и связи внутри самой дисциплины: внутри истории, внутри филологии… Парадокс, но со вторым дела обстоят хуже, чем с первым. Сейчас развитие вузовской науки идет в рамках уже заложенного перечня номенклатуры направлений подготовки. Но, как я уже говорил, проекты на стыке двух-трех-пяти дисциплин появляются стихийно. И получается, что мы не можем открыть новое направление только потому, что его нет в списке.

Очень перспективны межнациональные проекты. Мы развиваем культурное сотрудничество: например, скоро на базе РГГУ откроется Иберийский научно-культурный центр, который будет заниматься не мезоамериканской тематикой (это - «епархия» Центра имени Кнорозова), а непосредственно испанской и португальской.  Мы на пороге создания ирландского и польского центров… Другое направление, не менее, на мой взгляд, важное – программы двойных магистратур. Студенческая академическая мобильность – это прекрасная черта современного образования. Партнерами РГГУ являются вузы Германии, Франции, Венгрии, Украины. Мы проводим форумы ректоров гуманитарных унтов и деканов гуманитарных фактов. Были уже 4 таких встречи: две, в рамках Взаимного года Франции и России, с французами, одна – с немцами и еще одна –с представителями вузов из стран СНГ.  В настоящее время готовим материалы для итальянцев: 2011 –Взаимный год Италии и России.

Нужно отвечать на вызовы времени. За любым решением социума стоят гуманитарные технологии. К сожалению, кроме самой констатации этого факта, мы пока мало что можем сказать: это – работа на ближайшие годы. Будут очень перспективны сетевые проекты. Сейчас нет экспертизы качества информации, выложенной в интернете, особенно это касается русскоязычного сектора и гуманитарных аспектов. Например, даже статьи русской Википедии содержат гораздо большее количество фактических ошибок, чем материалы  этого проекта, например, на английском языке. Нам необходимы интернет-источниковедение и, конечно, соответствующие специалисты. Сейчас, к сожалению, пользователь, оставшийся один на один с колоссальным объемом сетевой информации, похож на посетителя аптеки, где все лекарства на полках стоят хаотично, а провизор ушел по своим делам. Какой-то гарантией может быть только авторитет сайта как источника информации.

Если говорить непосредственно о вузовском образовании, то напичкать студента сведениями, которые уже известны науке, – далеко не главное. Историк, выпускник вуза, во-первых,  должен владеть алгоритмом поиска необходимых сведений: понимать, где, как и когда он может получить интересующую его информацию. И, во-вторых, он должен критически подходить к полученным знаниям и уметь проверить достоверность сведений, исходя из анализа первоисточников. Собственно говоря, это и отличает профессионального историка от дилетанта…

 Кто угодно может выучить историю похода Мюрата, например, или Нея, «убив» при этом количеством сведений любого профессионала. Но критически осмыслить информацию любитель не в состоянии: что перед ним – вымысел, правда, а может быть, сознательная фальсификация, - может определить только специалист, основываясь на сопоставлении документов, на репутации автора бумаги или ученого, впервые обнаружившего документ в архивах или библиотеке.

Главная стратегия РГГУ – стратегия специалистов, опирающихся на документ. Это касается подготовки и филологов, и психологов, и лингвистов, и социологов… Ключевая составляющая исторической памяти – это именно обращение к документам.