24 октября 2018 года состоялась вторая встреча семинара «Проблемы перевода Нового Завета на китайский язык». С сообщениями выступили иеромонах Кирилл (Перегудин), Тарас Викторович Ивченко и Лилия Сергеевна Холкина.
Выступление иеромонаха Кирилла (Перегудина) было посвящено теме «Стиль языка перевода Четвероевангелия на китайский язык». В нем был сделан обзор критериев, которые необходимо принимать во внимание при выборе стиля языка перевода и переводческого метода при работе над таким специфическим текстом, как Священное Писание Нового Завета и Четвероевангелие, в частности.
Докладчик отметил, что успех письменного перевода как частного случая коммуникации должен учитывать особенности участников этой коммуникации. С одной стороны, это – авторы I века (Евангелисты), которые писали не на своем родном, а на более распространенном тогда греческом языке, с другой стороны – китайцы XXI века, живущие в абсолютно другой культурной и мировоззренческой парадигме. Главным содержанием этих текстов является рассказ о жизни Иисуса Христа и Его личности, а их изначальной целью, безусловно, являлась миссионерская задача донести всему миру благую весть о спасении. При этом надо учесть, что речения основателя христианства были изначально восприняты Церковью уже в переводе, не на арамейском, а на греческом языке.
Главным образом, прямая речь Иисуса Христа, так же, как и других действующих лиц Евангелия, формирует представление об их личностях, их характерах и отношениях. В связи с этим при выборе вариантов перевода на китайский язык необходимо максимально тщательно относиться к передаче высказываний, предлагая тот или иной вариант. В разговорной речи особенно сложно добиться полной идентичности, и потому наилучшим, вероятно, следует признать такой перевод, который передаст точный смысл оригинала на китайском языке самым естественным образом, так что он вообще не будет звучать как перевод.
Условно можно выделить два метода перевода: 1) точный (он же буквальный или отчуждающий), и 2) перевод понятный (он же свободный или приручающий). В применении к каноническим текстам это означает, что почтение к священному тексту нередко заставляло переводчиков и тех, кто оценивал перевод, как бы не замечать аудиторию, к которой перевод обращен. Читатель должен «дорасти» до священного текста, в котором священен даже сам порядок слов. Другая крайность – приводить перевод в максимальное соответствие с ожиданиями аудитории, до такой степени, что это уже не перевод, а адаптация.
О. Кирилл подчеркнул, что любой новый перевод Библии на китайский язык, где уже существуют многочисленные полные или частичные переводы и другая христианская литература, будет восприниматься читательской аудиторией не самостоятельно, а как еще один элемент, добавленный к уже существующей системе.
Перевод никогда не может сохранить все черты оригинала. Для того, чтобы определить, что должно быть безусловно сохранено, а что можно потерять ради сохранения главного, необходимо принять решения в наиболее важных точках выбора и ответить на вопросы, среди которых:
- Какова цель перевода (где предполагается его распространять и в каком виде, будет ли он самостоятельным или частью проекта, предполагаются ли комментарии к тексту, где он будет читаться - за богослужением, дома, или в миссионерской проповеди, рассматривается ли он как Священное Писание или как памятник мировой культуры)
- Что переводится (какой текст является базовым) (традиционный (и какой именно) или критический, в какой мере учитываются другие варианты текста, как поступать, когда в критическом тексте отсутствуют отдельные стихи)
- Как выстраиваются отношения между различными частями Библии (гармонизация цитат и параллельных мест)
- Каковы экзегетические принципы перевода (каким толкованиям стремится следовать перевод (научным, традиционным) и как поступают переводчики в случае отсутствия единого мнения внутри избранного направления, какие другие переводы берутся в качестве моделей, насколько стремятся сохранить многозначность в тех случаях, когда оригинал не поддается однозначному толкованию)
- На какую разновидность языка осуществляется перевод (какова литературная норма на сегодняшний день, какой диалект используется, насколько книжным и высоким должен быть стиль перевода в разных частях, допустимы ли отклонения от этого стиля в сторону просторечий и в каких именно случаях) и другие.
Все выборы приходится делать хотя и в каждом конкретном случае, но учитывая системный подход. В данном случае, вероятно, наиболее продуктивным будет смешанный подход как с точки зрения метода перевода, так и стиля языка.
По мнению докладчика, оптимальным является перевод на существующий литературный язык, но без слишком возвышенных и архаичных выражений, которые будут непонятны значительной части аудитории. Необходимо стремиться к ясности изложения, однако избегать просторечий. Кроме того, стараться передать своеобразие оригинала средствами китайского языка на всех уровнях, включая и его поэтическую составляющую. Стоит сохранить определенную долю «отчуждения», показывая тем самым, что это текст из другой культуры и он сильно отличается от современной светской литературы, в том числе и китайской, но при этом он должен быть понятен целевой аудитории.
Отдельно иеромонах Кирилл отметил сложность вопроса о переводе имен и, в частности, имени центральной фигуры Евангелий – Иисуса Христа. Существует мнение о необходимости полной транслитерации этого имени (伊伊稣斯合利斯托斯), но это входит в противоречие со сложившейся практикой, в том числе и молитвенной (Иисусова молитва «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго (грешную)» 主耶穌基督，上帝之子，憐憫我罪人) и с самим названием христианства на китайском языке (基督教). Мы надеемся продолжить обсуждение этого вопроса на дальнейших встречах.
Тарас Викторович Ивченко отметил важность правильного отбора критериев, как лингвистических, так и экстралингвистических (наличие существующих переводов и традиций, восприятие перевода носителями традиции и в контексте культуры в целом), которые будут считаться основными в процессе принятия того или иного переводческого решения. При этом очень важно учитывать мнение китайских коллег. Чтобы составить представление о некоторых лингвистических критериях точности перевода Библии он предложил ознакомиться с трудом Eugene A. Nida, Charles R. Taber,-The Theory and Practice of Translation_ With Special Reference to Bible Translating (1982). На данный момент перед участниками семинара стоит задача сравнения существующих переводов с целью оценки степени их лингвистической корректности и используемых переводческих стратегий.
Также он отметил, что сохранить многозначность и все возможные коннотации исходного текста при переводе на другой язык едва ли является выполнимой задачей. По мнению Т.В. Ивченко, акцент необходимо делать на те критерии хорошего перевода, которые выделяются в Китае, это 信 (верность), 达 (достижение адресата) и 雅 (красота, адекватность традиции культуры-реципиента). Переводя любой текст на какой-либо язык, мы должны руководствоваться не только своими соображениями об адекватности перевода, но и пониманием того, в какой лингвистический контекст попадет переведенный нами текст. В случае с китайским языком, имеющим глубокие письменные корни, мы должны учитывать, как минимум, два фактора:
1. Грамматику, лексику и стилистику текстов, написанных на грамотном письменном китайском языке, сформировавшемся к настоящему моменту.
2. Стандарт языка канонических текстов (конфуцианский и буддийский каноны, в частности), если мы хотим, чтобы переведенный текст Священного Писания воспринимался в китайской традиции как канонический.
Чтобы проиллюстрировать значимость письменной традиции в современном китайском языке Т.В. Ивченко привел запись лекции о Конфуции проф. Пекинского университета Ли Лина (лекция прочитана не по бумажке), в которой можно увидеть большое количество вэньянизмов и характерный параллелизм. Все это является признаками грамотной речи и отнюдь не воспринимается как высокопарность и напыщенность.
孔子不是圣，只是人，一个出身卑贱，却以古代贵族（真君子）为立身标准的人；ー个好古敏求，学而不厌、诲人不倦，传递古代文化，教人阅读经典的人；一个有道德学问，却无权无势，敢于批评当世权贵的人；ー个四处游说，替统治者操心，拼命劝他们改邪归正的人；ー个古道热肠，梦想恢复周公之治，安定天下百姓的人。
Для сравнения стиля он предложил рассмотреть перевод Нового Завета на дунганский язык (с сайта Института Перевода Библии), который представляет собой перевод на разговорный язык, ввиду отсутствия у дунган письменной традиции.
Чтобы поместить вопрос о понятности перевода епископа Иннокентия в более широкий контекст, Лилия Сергеевна Холкина подготовила сообщение о статусе церковнославянского языка, который является основным языком богослужений Русской Православной Церкви, и о его понятности для современного русского человека.
Старославянский язык (древнецерковнославянский) – это язык древнейших славянских переводов греческих богослужебных книг, которые были выполнены в середине 9 в. Это не живой разговорный язык одного из славянских народов, а письменный литературный язык, созданный для нужд христианской церкви. Под влиянием живой местной речи (болгарской, македонской, сербской, древнерусской) старославянский язык постепенно проникался особенностями, характерными для разных славянских языков, стали появляться разные редакции (изводы). Церковнославянский – русифицированная разновидность старославянского, которая формируется в 14-15 вв. Язык, используемый в богослужении сегодня – синодальный (новомосковский) извод, он закреплен в середине 17 века, в ходе книжной справы патриарха Никона.
По мнению Б.А. Успенского, разговорный русский и церковнославянский длительное время находились в отношениях диглоссии. «В случае диглоссии функции двух сосуществующих языков находятся в дополнительном распределении, соответствуя функциям одного языка в одноязычном языковом коллективе. При этом речь идет о сосуществовании книжного языка, связанного с письменной традицией (и вообще непосредственно ассоциирующегося с областью специальной книжной культуры), и некнижного языка, связанного с обыденной, повседневной жизнью: ни один социум не пользуется в этих условиях книжным (литературным) языком как средством разговорного общения, т.е. это язык именно книжный, который никогда не выступает как разговорный. (Успенский Б.А. История русского литературного языка (XI-XVIIвв.). М., 2002, с.24-25)
«В наиболее явном случае книжный язык выступает не только как литературный (письменный) язык, но и как язык сакральный (культовый), что обусловливает как специфический престиж этого языка, так и особенно тщательно соблюдаемую дистанцию между книжной и разговорной речью; именно так и обстоит дело в России» (Успенский Б. А. Языковая ситуация Киевской Руси и ее значение для истории русского литературного языка. М., 1983, с.83)
Если сравнивать статус церковнославянского языка и вэньяня, нужно отметить, что между ними есть некоторые исторические параллели. Так, в Китае также длительное время имела место ситуация диглоссии. До конца эпохи Цин (1912) существовало следующее функциональное противопоставление:
• письменным вэньянь, использовался как язык официальных документов, гос. экзаменов кэцзюй и литературы высоких жанров.
• письменный байхуа, являлся языком неофициальной худ. литературы. Тексты, полностью написанные на байхуа, появились в период династии Сун (960-1279) и Юань (1271-1368), хотя и в них прослеживается значительно влияние вэньяня, а язык прозаической части и речей героев оказывается принципиально различным.
• устный гуаньхуа, использовался для устного общения в разных вариантах
В результате «Движение 4 мая» 五四运动 и «движение за байхуа» 白话文运动 1919г. байхуа становится единственным языком художественной литературы и начинает постепенно вытеснять вэньянь из других областей. В течение 1919 появилось множество газет на байхуа. В 1920 байхуа включили в программу начальной школы. Но вплоть до 1940-х в некоторых областях официальных коммуникаций – правительственных документах, юриспруденции, прессе – позиции вэньяня оставались достаточно сильными.
Таким образом, и церковнославянский, и вэньянь были первыми литературными языками для своих народов и являются отправными точками развития их современных литературных языков. При этом развитие литературного языка было в обоих случаях во многом обусловлено появлением и развитием новых жанров. И для вэньяня, и для старославянского овладение культурным кодом требует некоторых интеллектуальных усилий для проникновения в «сферу для посвященных».
Но есть и некоторые различия. Со второй половины 17 века в России начинается становление нового литературного языка, и сейчас церковнославянский язык используется только в церковной жизни. Благодаря узкой сфере использования и тому высокому статусу, который имеет богослужебный язык, церковнославянский язык с течением времени изменяется в высшей степени незначительно. Вэньянь же, изначально обслуживавший более широкий набор функций, изменялся быстрее. Так, о взаимодействии вэньяня и байхуа И.Т.Зограф пишет: «Влияние вэньяня на байхуа при этом является результатом сознательного заимствования и подражания, обусловленного реальными преимуществами первого (точность и лаконичность) и его престижным статусом. Текстов на байхуа, абсолютно свободных от заимствований из вэньяня, практически нет, хотя грамматические формы и конструкции вэньяня имеют здесь ограниченное употребление, легко вычленяются и не играют определяющей роли в грамматической системе языка. Влияние байхуа на вэньянь носит совершенно иной, более сложный характер и обусловлено естественным воздействием живого языка на письменный». (Зограф И.Т. Байхуа. Духовная культура Китая. Т. 3 Литература. Язык и письменность. М., 2008, с.687-688)
Кроме того, вэньянь повсеместно преподается в Китае, начиная с младших классов, в то время как церковнославянский (старославянский) язык в России преподается только студентам некоторых филологических специальностей или же в рамках церковного образования. Учитывая эти соображения, можно ожидать более хорошего понимания вэньяня современными китайцами по сравнению с пониманием церковнославянского языка современными русскими. Однако это необходимо проверить экспериментально.
Поскольку тексты для богослужебного использования обычно воспринимаются на слух, в первую очередь были протестированы навыки аудирования. Задания на проверку понимания были составлены по методике оценки понимания на слух иностранного языка (вопросы по содержанию, задание на понимание композиции). Были выбраны три фрагмента (1) длинный повествовательный Евангелие от Матфея, 9:9-26 (3 мин), наставление Послание Иакова, 1:1-8 (50 сек) и описание – рассуждение 1-е Послание к Коринфянам, 13:1-8 (1 мин). Фрагменты прослушивались по два раза, ответы на вопросы заполнялись отдельно после каждого прослушивания.
Опрос 19 человек (студенты младших курсов, не знакомые с содержанием фрагментов, предложенных для прослушивания, не изучавшие церковнославянский язык) показал, что при первом прослушивании процент вопросов, оставшихся без ответа (не смогли ответить), составил 55,5%, а при втором – 23,23%. Однако процент правильных ответов на вопросы при втором прослушивании повысился незначительно – с 16,74% до 19,09%, оставаясь в целом очень низким.
Большая часть правильных ответов были связаны с именами существительными (Как звали человека, которого Иисус позвал идти за Собою? Чему подобен сомневающийся?), поскольку глагольная система претерпела значительные изменения. На «сложные» вопросы, в которых встречались «ложные друзья переводчика», не было получено ни одного правильного ответа.
• Кто пришел к Иисусу во время обеда? князь некий --- некоторый начальник
• Зачем он позвал Иисуса? Яко дщи моя ныне умре. --- Дочь моя теперь умирает.
• Как отнеслись присутствующие к словам Иисуса о девице? И ругахуся Ему. --- И смеялись над Ним.
В задании на выделение смысловых частей также не было получено ни одного правильного ответа. Все это подтверждает непонятность церковнославянского языка на слух для неподготовленного человека. К следующей встрече мы планируем провести аналогичный тест на понимание со слуха для перевода еп. Иннокентия.
В заключительной части семинара мы рассмотрели рекомендации по переводу термина «Бог» Katharine Barnwell, Paul Dancy и Anthony Pope из «Key Biblical Terms»:
• Use an existing title or name that is used in your own culture for the Supreme Being. However, the characteristics of this being should be close to the biblical idea of God. If a name or title for God that you are considering describes a being who has any of the following characteristics, you should probably not use that term:
(a)__is both good and evil,
(b)__is not the most powerful being in your culture,
(c)__was not the first being in your culture,
(d)__is female,
(e)__was first a human being or an ancestor.
• Use a descriptive phrase as a title for “God.” For example:
(a) One/Spirit who is above everything
(b) Creator
(c) All-powerful One
(d) One who always existed
(e) Great/Perfect spirit
(f) One without any fault
(g) Ruler of the universe
• Borrow a title/name for “God” from a major or related language. For example:
(a) Deo
(b) God
(c) Theos
На следующей встрече семинара, которая запланирована на 14 ноября 17-30, мы продолжим обсуждение центрального концепта Бог (и бог) и попытаемся систематизировать принципы подхода к переводу терминологии Священного Писания. План встречи и материалы для подготовки будут опубликованы заблаговременно.
С любыми вопросами, предложениями и замечаниями по работе семинара просим Вас обращаться к ответственному секретарю семинара Лилии Сергеевне Холкиной на почтовый адрес Отделения восточных языков и культур Института лингвистики РГГУ ovil@rggu.ru, указав в теме письма «семинар». Мы будем рады, если Вы захотите присоединиться к нашей встрече удаленно, выступить с докладом или поучаствовать в подготовке очередной встречи (работа над глоссарием, перевод текстов Миссии из пдф формата в текстовый с последующей вычиткой, сравнительная таблица переводов и многое другое). Для студентов по материалам работы семинара возможно написание квалификационных работ и прохождение практики.
