РОССИЙСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ГУМАНИТАРНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ


И.А. Канева "Домашний скот в обрядах и заговорах"

Об авторе

В данной статье ставится цель ввести в научный оборот материалы, собранные участниками этнологических экспедиций Российско-французского учебно-научного центра исторической антропологии им. Марка Блока в 2003–2008 гг. Экспедиции проходили в Пудожском районе республики Карелия и в Вытегорском районе Вологодской области.

Многие тексты, записанные участниками экспедиций, сходны с заговорами, собранными В. Мансиккой в 1914 г. во время диалектологической экспедиции в Пудожский уезд Олонецкой губернии. Наш полевой материал собран в 2003–2008 гг. неподалеку от тех мест, в которых работал В. Мансикка. В качестве параллелей будут приведены также некоторые хозяйственные заговоры, записанные на Русском Севере участниками фольклорных экспедиций МГУ в 1953–1993 гг. Материалы сопровождаются краткими комментариями, не претендующими на исчерпывающий характер.

Обряды, связанные с обиходом домашнего скота, были широко распространены на Русском Севере. Они представляют собой комплекс заговоров и магических действий с целью уберечь скот от гибели, обеспечить его нормальный приплод и устойчивые удои. Сегодня эта традиция практически исчезла, лишь немногие из местных жителей помнят отдельные заговоры и обрядовые действия. Думается, что это связанно с тем, что все меньше людей в современных деревнях заводят домашний скот, это оказывается нерентабельным. Рассказы информантов являются воспоминаниями о далеко ушедших днях; часто они заканчиваются репликами: «Как-то раньше больше ведь люди знали. Теперь уже не стало людей-то таких. Это уж годы прошли». [ЭА-2005, д. Красноборск, К.М. Устинова, 1928 г.р., зап. А.Л. Топорков]; «А теперь нет таких людей, мало стало. Вот, всё, говорят, не верят в колдовство, а это ведь правда. Во есть скотинку ставить, всё ведь это божественное, а теперь этого нет, нету старух теперя. Теперь и молодёжь, любушка, не така пошла». [ЭА-2006, д. Андома, Андомский погост, В.К. Федоскова, 1921 г.р., зап. А.Л. Топорков, Т.С. Ильина].
Несмотря на это, некоторые комплексы обрядов и поверья всё ещё можно встретить в деревнях. Интересно, что тексты заговоров, призванные повлиять на правильное поведение скота, не являются табуированными; жители не скрывают своего знания, а любезно делятся им с собирателями. Такие заговоры воспринимаются людьми не как магия, а как часть утилитарного знания о домашних животных: «Это всё житейское». [ЭА-2008, с. Ошта, В.С. Майорова, 1930 г.р., зап. А.А. Голованова, Е.В. Публичук].

Охарактеризуем основные обрядовые действия и заговоры, связанные со скотом.

Чтобы скотина «велась».
Концепт «вестись (водиться, плодиться, ладиться)» в восточнославянской народной традиции относится к плодовитости скота, домашней птицы, пчел. «Ритуально-магическая практика, направленная на достижение того, чтобы все велось, входит в комплекс традиционного скотоводства и связывается с обеспечением приплода, охраной скота от вымирания и т.п.»1. В 2007 году участниками экспедиции записан оберег, который направлен на охрану домашнего скота и его плодовитость:
«Берут с двенадцати дер\евов, вот я вот примерно, с двенадцати дер\евов таку ветуочку, разделишь на четыре эты… стручки… вот и… и с каждого дер\ева, с двенадцати дер\евов и потом завяжешь пучочек, четыре пучочка, и расклад\ишь всё, что вся… всякая скотина шла. Ладилася, чтобы жили и овцы, и коровы, и козы… и все… я когда держала быков-то всё, дак но и это всё когда… за бутылочкой надо этого… крещенской воды. И это всё завязать в целлофановый мешочек эты… этот мешочек и это… подрыть с первого угла вот примерно с этого [показывает на большой угол], чтоб не достали, ближе туды ко двору, и положить. И так и кругом всё. Вот так и делаем. [Это под хлев?] Да, под хлев. Что а дер\ева да что кладоваются так что вся скотина ладилась. [А какие же это сорта деревьев?] Да всё: ёлка, берёза, со\сна, осина, \ольха, ива, вото… рябина… берёзу-то говорила? Ну набирается, набирается ещё, всю. Это надежно». [ЭА-2007, д. Великий двор, Е.В. Грачёва, 1925 г.р., зап. А.Л. Топорков, Т.С. Ильина, Е.А. Клушина].

Лечение скотины от болезней.

Хозяйка могла сама вылечить некоторые болезни коровы, например болезни вымени, продои, несильную простуду. «Так, чтобы вылечить продои, хозяйке нужно было подоить скотину через “троицкое колечко”. Для этого она брала веточку березы, которую сохранила с Троицы, сворачивала из нее колечко и доила так, чтобы молоко проходило через него»2. В других случаях хозяйка обращалась к «знающим».
Ниже представлен рукописный заговор, хранящийся в личной тетради исполнительницы; текст зафиксирован в процессе его чтения для собирателей: «Заря-зарница, красная девица, хватит тебе спать, пора идти гулять. Ээ, наша коровушка плачет, покоя ищет от щипоты, от щимоты, ээ, распиливай… распиливаю… распиливай пилой, раскалывай топором. Чур аминь, аминь, аминь. Вот это, это я знаю, от чего. Но это я уж не сама писала, мне это да\ла женщина. Это от боли. Вот когда доса\дит коровушка вымя или ногу или всё, вот это, чтоб щипоту и щимоту всю снимает. Это всё житейское». [ЭА-2008, с. Ошта, В.С. Майорова, 1930 г.р., зап.  А.А. Голованова, Е.В. Публичук].
На Водлозеро удалось записать рассказ о том, как колдун с Охтомострова лечил скот: «Скот заболеет, вот он знал раньше. [Чем заболеет?] Так вот это… ветер обойдет скотину, ну как простыла, а раньше в деревне считали, ветер обошел скотину. Скотину обошел ветер. Простыла скотина, значит. Вот у коровы рога холодные, нос холодный, уши холодные. Ну вот. И он, значит, знал слова на ветер. Што там говорил на ветер, потом там в соль говорил, потом пихали в нос, значит, в ухи… уши, да потом терли по позвоночнику да ноги там корове, например, натирали этой тряпкой солено, в пойло бросали соль, и… скотина выздоравливала. <…> Лечили сами. И вот он, мама говорит, он знал эти… А потом, говорит, были эти слова переданы вот бабушке моей, папиной маме. Были слова эти отданы. [А она кому передала?] А не знаю». [ЭА-2003, д. Ручей, Куганаволок, А.И. Пименова, 1932 г.р., зап. М.Д. Алексеевский, О.А. Симонова].
В этом тексте прослеживаются мотив «ветер обошел скотину», заговор на соль и магическое использование заговоренной соли.
Хотя информант осмысляет выражение «ветер обошел скотину» как указание на то, что она простыла, немаловажным оказывается существование в восточнославянской традиции «заговоров от ветра». Болезни, навеянные ветром, рассматриваются как порча не только скотины, но и человека. «Пусть ветер перестанет крутить (мучить) тело человека», «кости не крути»3.
Использование соли при лечении скотины широко распространено в данном районе. Так, например, В. Мансикка записал в 1914 г. на Кенозеро: «[Когда овца заболеет. В соль наговорить, положить в уши и в ноздри и в куске покормить.] От духа, духа Богородиця ходила и вынимала скорби и булизни у раба Божьёй [по шерсти] из ушей и ноздрей, ис-пот копыт, ис-под ноктей, кожны и поткожны, стрежны и потстрежны, серцёвыя и нутряныя. Нáвик пóвику, отыне дóвику, во веки. Аминь»4.
При лечении скотины от «ногтя» хлещут стены в доме уздечкой коня, когда все домочадцы уснут, и ругаются матом:
«[Не слышали про болезнь коров и лошадей, когда у них словно припадок случается?] Слыхать я слыхала, но видать не видала. [Как эта болезнь называется?] Я уж забыла, как она... Своим временем берет ей… Или как–то вроде… вроде это\во. Своим временем, в опщем тря\сет ее. [Своим временем берет?] Берет своим временем ее или как-то… Не помню. [А называли это «нокоть» или «ноготь»?] Ноко\ть! Ноко\ть! Называли ноко\ть. [Что при этой болезни происходит?] Дак вот это\, допустим, лошадь, дак тря\сет или што или… В опщем, раньше ходили коневалы, этих… ко\ней легчили. Коневал пришол, грит, к нам, да и грит: “Знаешь што, грит, я тебя научу, ты, грит, сделай. И больше, — говорит, — никто не будет давать его”. От неезжа\ной лошади… От неезжа\лой… [Которую еще не объездили?] Да, на которой еще не ездят… <….> Но уздечка у него <коня> есть. “Сни\ми, грит, у\здечку с него, ночью все уснут, и ты вот этой уздечкой, грит, по дому… не на улице, а по дому, в дом похлы\щи по стена\м да пору\гайся, наматюга… наматюгайся” Вот, мама мне рассказывала, это место. Она грит, так и… Дедко, грит, так и сделал. Это папин отец, так, грит, и сделал. Только, грит, он заснет, что заснуть. Кажну… редко-редко ка\ку ночь, грит, не подавит. Кажну ночь почти подавит. Все хы\хорь давит. Ну вот. И вот похлыстал, грит, этой… от неезжалой кобылы был, уздечкой по стенам, матюгается, кричит, ну а мы молчим. Нам сказано, дак мы вот на кровати, а лежим… под... под… э\тома… молчим. Раз велено молчать, дак молчим под одеяльем. После тех пор, грит, ни разу не давил. [Помогло?] Да, помогло. После тех пор потом пока папа был дома да живой, больше ни разу не давил». [ЭА-2005, пос. Красноборский, М.А. Евсеева, 1917 г.р., зап. М.Д. Алексеевский, Д. Брайнт, И.В. Лемешкин].

Запреты, связанные с хлевом.

Местные жители считают, что в хлев нельзя пускать посторонних, так как это не понравится «хозяину» хлева и может плохо повлиять на коров.
На вопрос о том, может ли посторонний входить в хлев, К.М. Устинова отвечает: «Вообще-то не любят, чтобы когда заходят, это хозяева. А хуже еще и всего, если подумаешь. Тут надо ничего уж не думать. Если сам подумаешь, дак еще хуже будет, шо вот-вот зашли да поглядели, дак не надо думать. [Чего нельзя думать?] Ну, если вот, например, идет чужой человек в хлев, мало ли там дойдешь, а кто-то пришел, што-то надо, идет в хлев, а хозяйка подумает, што ой, чево идет-то сюда мол. Это еще хуже, што может на скотину што-то повлиять. Не надо думать, уже кто-то идет дак, идет да идет, да и ладно. Ну, в общем-то нежелательно, штобы чужие люди ходили в хлев, было тако». [ЭА-2005, пос. Красноборский, К.М. Устинова, 1928 г.р., зап. А.Л. Топорков].
Т.П. Таменева также полагает, что впускать в хлев чужих людей нежелательно. Для подтверждения она рассказывает о том, как однажды пустила в хлев ветеринаров, чтобы сделать корове укол, и после этого ей пришлось забить теленка. «А у меня сын заорал: “Ууу! Надо сделать, телёнок сдохнет так”. Ну я и впустила дак. Семь дней, это, убила телёнка. Он стал орать, сначала упал, лежал сутки после укола. Хозяину не полюбилося, что запустила чужих во хлев. Никто не бывал чужой дак, не понравилось. А потом и убили телёночка. Он стал орать как зарезанный, всё – у-у! Всё. Надоело. Убили». [ЭА-2006, д. Андома, Андомский погост, Т.П. Таменева, 1952 г.р., зап. А.Л. Топорков, Т.С. Ильина].
Известны рассказы о том, как недруги подбрасывают в хлев какие-то предметы, чтобы испортить скотину, например: «А на Водлы моей невестки, вот што за сынком подводником, да я… у меня сын был. Дак сестра жила на Водлах. И жили они хорошо, а муж-то работал начальником в леспромхозе. Но и кто-то позавидовал верно им. Дак стала скотина подыхать во двори. А когда, говорит, стали… перестроили этот хлев, говорит дак замотан этот клубок, говорит, вот такой ниток был у кого-то подложон туды, штобы скотина не стояла, там верно было. Есть и теперь, наверно, еще таких всяких людей. Ведь вот такое делают. Меня золовка покойная рассказывала тоже, што она в Кевасалме жила (вот в Водлоозеро едешь, а тут деревня есть Кевасалма, не доезжая 6 километров до Куганаволока). Дак говорит, што обнаружила тоже у себя в хлеве, у кого-то чайна чашка принесена и в чашке там наговоры какие-то были. Тоже положено было. Все она вот сюды вот она потом переехала. Мне рассказывала. Такие случаи бывают». [ЭА-2005, пос. Красноборский, К.М. Устинова, 1928 г.р., зап. А.Л. Топорков].

Покупка скотины.

Покупка скота регламентируется различными предписаниями и запретами. По собранным материалам данная традиция в наиболее сохранном виде фиксируется в поселке Красноборский Пудожского района.
На вопрос о том, можно ли брать навоз со двора, покупая корову, К.М. Устинова ответила: «Меня раз научили, я телку покупала, дак хозяйка сказала: нет, нет, этого нельзя! [Почему?] Не дают со своего двора дак, видишь». [ЭА-2005, пос. Красноборский, К.М. Устинова 1928 г.р., зап. А.Л. Топорков].
«[Когда покупают скотину, берут ли что-то с собой со двора?] Не, со двора не дают взять. Не дают, со двора не давали брать. Только когды корову вот купят, да провожают, так надо в следом брать, последнее, меня так учили, с последнего копыта, где вот она ступит, и через голову бросать, штобы вперед шла, не оглядывалась назад, што вперед шла. А так… с двора не дают взять, ни навозу, ничего. У самых еще скотина. Дак разве дают, никто не позволит». [ЭА-2005, пос. Красноборский, К.М. Устинова 1928 г.р., зап. А.Л. Топорков].
Существовали определенные способы определить, будет ли корова хорошо доиться: «Когды телятьця, дак котора корова на удой хорошая, так бывало коровку покупают, то надо было выбирать, дак меня так учили, чтобы на крестях, на крестях у коровы, на спины, чтобы ладонь влезала. Вот так есть ведь широкая вот такае это корова удоиста, и у какой коровы шея длинная, эта корова на удой хорошая, но… или рога, правый рог выше левого, тоже на удой эта корова хорошая, так выбрали». [ЭА-2005, пос. Красноборский, К.М. Устинова 1928 г.р., зап. А.Л. Топорков].
Пригнав скотину домой, выламывали три ветки рябины и засовывали их за матицу: «А вот только когды скотину как купишь, да пригоняют, дак надо три ветки рябины выломать и положить под матицю и куда там запихать чтобы. Вот это я делала, полагала». [ЭА-2005, пос. Красноборский, К.М. Устинова 1928 г.р., зап. А.Л. Топорков].
Самым важным при покупке скотины считалось правильно «ввести» скотину во двор, чтобы ее принял хозяин / дворовой / домовой. «Если скотину не «ввести», то она не приживется на новом месте, потому что дворовой будет плохо к ней относиться и “мучить”; так объясняли случаи, когда корова болела, лягалась, давала мало молока, кричала по ночам»5. По восточнославянским поверьям, от дворового зависело благополучие скота и домашней птицы6.
Приведем несколько текстов, записанных участниками этнологических экспедиций в 2003­2008 гг.
Вводя купленную скотину в дом, «обращаются, штобы любили и ухаживали за скотиной, просят домового, говорят такие слова, што “хозяин и хозяйка, тама с малыма детушками, што любите и ухаживайте за моей скотинкой там”. Говорят, говорят, таки слова». [ЭА-2005, пос. Красноборский, К.М. Устинова 1928 г.р., зап. А.Л. Топорков].
«[Л.И. Харина]: И корову заводишь – дак просись хозяину, во хлеви. [А.М. Харин]: Любую животину заводишь – у хозяев спрашивайся. [Л.И. Харина]: Да. “Хозяин и хозяюшка, от я к вам привела животину, пойте, кормите, ухаживайте, как я ухаживаю, так и вы”. Вот. И заводишь. <...> Вот я, попрошусь у хозяина и хозяйки, сперва. Завожу корову. Тоже слово надо. Завожу корову, через, через порог перевожу». [ЭА-2006, д. Андома, Андомский погост, Л.И. Харина, 1926 г.р., А.М. Харин, 1932 г.р., зап. С.Ю. Кукол].
«Так. Хозяин и хозяюшка, примите милую скотинку… ээ… не по шерсти… не по шерсти, по Божьей воли. Так. Спасите. Нет. Кормите, пойте досыта, берегите… ээ… про себя и про меня». [ЭА-2008, с. Ошта, В.С. Майорова, 1930 г.р., зап. А.А. Голованова, Е.В. Публичук].
Подобные обращения к хозяину В. Мансикка зафиксировал на Ундозеро в 1914 г.: «[Новую скотину приводить или старую заставать.] Батюшко хозяинушко, прими мою скотинку, хрисьянскую жывотинку, пои и корми, гладь и дроци! У мня у хозяина всёго доволонё, пей и еш, у того там хозяина трава повяла и вода высохла, нечем поить, нечем кормить»7.

Мотивы задабривания и угощения домового.

В некоторых текстах прослеживается мотив задабривания домового.
Заводя корову в хлев в первый раз, нужно сказать: «“Хозяин дворика, хозяйка, примите коровушку там, Зорьку… вот, мою коровушку Зорьку примите, вот…”. Все углы поклониться надо и денешек ложить в каждый уголок, даже вот у нас во дворике есть матица такая и в матицу можно денежки ещё класть, да так. Это никакое колдовство, а просто так. Как же, прийдёшь, дак обязательно. И в дом придёшь, так уж… “Хозяин, хозяюшка вы знаете что, примите меня уж, раба Божию там, вот себя”. Вот. А другого мы ничего не знаем». [ЭА-2008. с. Ошта. А.Д. Королёва, 1930 г.р., зап. А.Л. Топорков].
«А домой когда приводишь уже, дак на двор тоже хозяину и хозяйке дворовой тоже даёшь эту корову, сдаёшь. И тоже вот что: “Дворовой хозяин и дворовая хозяюшка…”. Как домой сами захо\дили этого говорим, так и там, что “со своими золотыми детушками, примите, храните, спасите и сохраните вот раба божию вот такую-то, корову как называют, так вот так”. Тоже вот три раза\ надо сказать. [А давали при этом что-нибудь хозяину?] Да. Тоже вот также хлебушка, чаю кладёшь и этого… Сахару кладёшь в бумажечку и всё вот это тоже кладёшь… как бы в уголок, не в уголок, можно и вверх сюда, если лаз найдёшь такой, щёлочку такую, дак можешь и вверх класть это гостинцы как бы. Ну а если уж не найдёшь, дак, где найдёшь щёлку, туда и кладёшь, чтобы только корова тоже не достала». [ЭА-2008, с. Ошта, А.Е. Ильина, 1932 г.р., зап. Е.В. Публичук].
Ритуал задабривания дворового был распространен у русских; он присутствует и в рассказах о переезде в новый дом:
«И домой вот если приходишь домой, там в новый дом, либо в новую квартиру, дак уж тут проситься надо у хозяина да у хозяйки. Что “дайте нам хорошей жизни”. Я, когда сюды приехали, дом перевезли, купили да. Перешли ночью, приехали жить. Всих попросила у хозяина, чтобы всё хорошо было. А коза была дойная, коровы-то тогда не было ещё, думаю, робята маленькие, хоть робятам молока. А козы не попросила у хозяина, чтобы принял. И коза потерялась – ушла и не могла найти. И сколько времени искала, не могла. Потом пришла сама дак ягнивши и потом худа стала и пришлось рушить. Я ска[зала]: вот как, вот забыла попросить этого, у хозяина. Везде, любушка, хозяева есть. Но только не умеем как жить с има. Надо везде попроситься по-хорошему». [ЭА-2008. с. Ошта. З.М. Антюфеева, 1922 г.р., зап. Т.С.Ильина].
«Потом, когда в дом переходили, дак у… просились у хозяев, например, как бы домовой хозяин. Домовой хозяин, чтобы пустил и помог жить вот так. Ну, и для этого ло\жили, например, сахару немножко положат, чаю капельку положат, там в бумажку, ну и потом хлеба немножко, маленький кусочек положат, и вот хозяина просят: “Домовой хозяин и домовая хозяюшка со своими золотыми детушками, примите вот таких, ну, кто там переходит, там по имени всех говорят, семью всю, и примите этого, и помогите нам жить в этом доме”. Вот так. И это всё прятали в подполье. В подполье это всё зака… как бы закапывали, там в уголочек или просто под бревно или закапывали вот это. Это было тоже». [ЭА-2008, с. Ошта, А.Е. Ильина, 1932 г.р., зап. Е.В. Публичук].

Скотина не пришлась ко двору.

В записях экспедиции имеются нарративы о том, что скотина пришлась «не по двору» или «не по масти». «Выбор животных при купле-продаже связывали с предполагаемым “вкусом” дворового»8. Приведем характерные рассказы о том, как дворовой невзлюбил корову:
«Вот дворовой у меня, когда корова была не по двору, не по двору была она вся мокра он ее гонял, он ее. Не по двору, значит, он не любил ей. Тоже надоть, тоже на пригово\ры. <…> Приговаривала эта три раза. <…> Три раза на проговорить: “Хозяин да хозяйка, благословясь корми мою коровушку да…пост да корми мою коровушку, благословяся!” и все. Ну, это приговор. [ЭА-2003, д. Куганаволок, Г.Е. Болтушкина, 1937 г.р., зап. А.Л. Топорков].
«Ведь бывало, как, все лошади-то были… какую скотину не полюбит домовой, дак тая скотина у лошадей всюду шерсть дыбом стоит, у коров, так же, а котору как он полюбит, дак всё гладкое. И так, так сделал, что любо глядеть, все ухаживал за скотиной. И это говорят, правда». [ЭА-2005, пос. Красноборский, К.М. Устинова 1928 г.р., зап. А.Л. Топорков].
«Не по двору взяли. Вот купила, например, а не по двору, не по двору, хозяину не понравилась масть коровы. [А почему? Какая должна быть масть?] Какую он любит, дак ту он ухаживает сам, за той скотиной, если вот он корову, вот он корову, надо ему просто, чтобы корова была, а я купила чёрну – ему не понравилось. Он за той не будет так ухаживать, как которую масть любит, чтоб она была вот, такой масти как, каку ему надо. [А почему именно такой ему надо?] А кто знает, почему. Вот спросить, дак его не спросишь». [ЭА-2004, д. Авдеево, А.М. Батырева, 1936 г.р., зап. Е.А. Клушина, Т.С. Ильина].
«[Бывает такое, что хозяин не полюбит скотину?] Тако бывает. Не по масти попадёт. Дак и… Надо чтоб, говорят ещё, какая масть была. Любую не приведёшь. Попадёт по масти – дак хорошо будет, а попадёт не по масти – дак и не понравится. [А можно определить, какая масть не подходит?] Ну, конечно. Вот у меня на первом году скотинка, дак уж она вся чистенькая. У ей пятнышка нигде нету. А была у меня бела корова, в кучку лягет – значит она не ко двору. Я её и ликвидировала. Надоело, мыть её дак. Прежде чем подоить, надо два ведра воды, чтоб намыть. Чуть ли не полкоровы вымоешь [смеётся]. Так вот: эта не ко двору. Белая вся была – эта масть не ко двору». [ЭА-2006, д. Ребово, Андомский погост, Т.П. Таменева, 1952 г.р., зап. А.Л. Топорков, Т.С. Ильина].
В некоторых случаях совет о том, какая скотина подойдет ко двору, дает знающая старушка: «Вот эта вот бабушка сказала, что нам нельзя держать черную скотину. Надо, чтобы она была разномастной, белая, так вот корова у нас была белая или вот красная с белым, вот такие вот. А черную скотинку мы не брали. А хряк у нас был, поросят держали, взяли и то неудачные были. То это точно. Такие плохо росли и мы не стали больше черных брать. Это она нам сказала: лучше не берите черную скотинку. Это вам не ко двору. Такое было». [ЭА-2005, пос. Красноборский, Л.И. Селезнёва, 1948 г.р., зап. А.Л. Топорков].

Обряды и заговоры «поставить» корову.

Специальные заговоры, чтобы корова спокойно стояла и не бодалась, произносили при рождении теленка, при первой дойке коровы-первотелка или в случае, если корова не подпускала к себе хозяйку при доении. Это называлось поставить (варианты: установить, становить, остановить, восстановить) корову. «Соответствующего существительного в народном словаре нет. Основная, манифестируемая цель действий и слов, связанных с “постановкой” — заставить корову спокойно стоять при дойке. Дополнительная задача “постановки” — обеспечить стабильные удои молока»9. Обряд совершает либо хозяйка коровы, либо приглашенная для этого знающая женщина.
В книге А.Л. Топоркова «Заговоры в русской рукописной традиции XV–XIX вв.» подробно описана семантика глаголов стоять и вставать. «В заговорах глаголы стоять, стать, встать, ставить могут сближаться друг с другом, а также с рядом слов, близких по смысловому и звуковому составу…»10.
Основное место в этих заговорах занимают мотивы уподобления, призванные «запрограммировать» желаемый результат. В сопутствующих обрядовых действиях часто производятся манипуляции с различными предметами (фартук, пояс, углы дверей в хлеву, послед) или с молоком.
В подавляющем большинстве случаев манипуляции с предметами сопровождаются «параллелистическими», по определению В.П. Петрова, заговорами, строящимся на приеме сравнения. Особенность таких текстов «заключается в сопоставлении (словесном или в действии) двух явлений в уверенности, что подобная при помощи “параллелистического” сравнения сопоставленность явлений должна повлечь за собою осуществление данного тождества в действительности»11. Таким образом, «сопоставление двух явлений» реализуется либо на словесном уровне, либо на обоих уровнях — и словесном, и акциональном.
В качестве примера можно привести следующий текст: «А я коровушек дак сама, своих дак сама поставляла, нетёлочек. [А как?] Дак так. Пойду дак с хлебушком кладу в эту в пойло буханочку, начну да с Богушком, что как это буханочка целая, дак и костьми коровушка будет целая да». [ЭА-2008. с. Ошта. К.М. Малафеева, 1925 г.р., зап. А.Л. Топорков, М.Д. Алексеевский].

Символика числа четыре.

В ряде текстов идея прочности, устойчивости, крепости ассоциируется с числом четыре: церковь на четырех столбах, земля на четырех китах, печка на четырех углах соответствуют четырем ногам коровы.
«[Вы сами корову ставили?] Нет. [А кто вам делал?] А все зовешь людей, такие люди. Меня тут учила, у нас после мы оставалися, там одни два года жили. Дак учили, што фартук отвязать да кругом эк рогов. Дак я пришла доить, да дрочу12, да этот фартук отвязала, да как-то слова были, што как там строилась и там Божья Матушка ли, церковь на четырех как-то столбах, да заговорила, да подоила, сама подоила. А утром пришла и фартук затоптан весь [смеется] в навоз фартук был. А стояла, привезли сюды потом продали мы ей, корову-то <нрзб.> А хорошо не знала». [ЭА-2003, д. Канзанаволок, Е.А. Демидова, 1911 г.р., зап. А.Б. Ипполитова, А.Л. Топорков].
«А теленок когды родится, дак теленка ставят, но сам потычют вот в липину, вот эта липина-то называется двери-то, когды в хлев заходишь: “Как крепко стоит эта липина, так чтобы и стоял теленочек на четырех там ногах!” или там: “Божий храм как стоит крепко, так и чтобы стояла там скотина крепко тоже!” Вот также слова говорили». [ЭА-2005, пос. Красноборский, К.М.Устинова, 1928 г.р., зап. А.Л. Топорков]. Заговор со сходным мотивом зафиксирован в 1969 г. в дер. Запольки Верхнетоемского р-на Архангельской обл.: «Земля стоит на четырех китах, печка стоит на четырех углах, парабожья скотинка стоит на четырех ногах. Головкой бы не махала, хвостиком не лягала бы, правой ножкой бы не топала»13.

Обряды с последом.

В следующих текстах обряд совершают с последом. Поскольку послед выходит из коровы, воздействие на него должно обеспечить воздействие на саму корову (по принципу «часть=целое»).
«Кругом обходишь и вот последом по хребту ведёшь, ведёшь. Всё. “Как послед крепко лежал в утробе коровы, так стой при доении”. Это как тели\тся первотёлок». [ЭА-2008, с. Ошта, В.С. Майорова, 1930 г.р., зап. А.А. Голованова, Е.В. Публичук]. Сходный текст записал В. Мансикка в 1914 г. в дер. Враниковское: «[Беспокойную корову обвести кругом, начиная с головы, последом.] Коль в тибе оцистоцёк плотно лёжал, толь пеструха [по шерсти] плотно бы стояла, ношкой не пинала и фостиком не мотала и головушкой не махал»14.
«[А.Д. Королева]: Ставили… на задние кости. “Как это послед стоит, так пусть раба Божия коровушка стоит”. [Л.Ф. Фотина]: Это чтобы она во время доения не лягалась». [ЭА-2008, с. Ошта, А.Д. Королева, 1930 г.р., Л.Ф. Фотина, 1960 г.р, зап. А.А. Голованова, М.Д. Алексеевский].
«…дак она телится, дак след [то есть послед] класть на эти места “и как этот след стоит на этом месте (три раза говорить) и пусть так коровушка стоит”. […] [Как нужно сказать?] Вот след, вычистится коровушка и на эти места [на хребет коровы]: “Как этот след стоит на этих… на этой…косточках, так пусть коровушка стоит”». [ЭА-2008, с. Ошта, А.Д. Королева, 1930 г.р., зап. А.Л. Топорков].
Более исправный текст записали в 1969 г. участники экспедиции МГУ в дер. Сухарево Холмогорского р-на Архангельской обл: «Послед надо через корову перенести три раза — и ножки вытрут последом: Как послед во сырой земле-матушке не трохнется, неворохнется, так же — нать божьей кормилице: стояла, рожками не вирала, ножками не лягала, хвостом не махала, на подой доить давала, поутру, рано вечером и поздно. Аминь»15.

Обряд «доить на копыта».

Несколько раз зафиксированы определенные действия с молоком.
«Вот видишь, и без рук осталася, доила коров. На копыто молоко доила. Когда корова телится, хоть женщина, хоть корова, очистка, дак я ставила на очистку. Меня своя тётка научила на очистку. А с девушкой я с одной ездила, она тоже дояркой в другом колхозе была, в Москву на выставку в этого… как, в пиисять шестом году. Дак она меня научила на копыто. Дак на копыто дою, с соска на копыто со словами тоже. [А какие слова?] А слова вот. Встану благословясь, пойду перекрестясь … нет… Как эта коровушка стоит под подойничком, чтобы не лягаласи, не шаталаси, головой не мигала и хвостиком… головой не шатала, хвостом не мигала. И это… три … шесть раз. И после стоит корова, нетёлка». [ЭА-2006, д. Марино, Андомский погост, В.К. Федоскова, 1921 г.р., зап. Т.С. Ильина, А.Л. Топорков].
«[Что делали, когда корова отелится?] А я обычно все молоком, первым молоком, чтобы коровушка стояла спокойненько, на ладошку молочка возьму, повожу, по ногам по задним. Как это молочко вкусное текёт, сладко, тихонечко, ладненько, так чтобы моя, например, Зоренька стояла спокойно. При людях, при комарах… ». [ЭА-2008, с. Ошта, Н.С. Грищенкова, 1930 г.р., зап. А.А. Голованова, М.Д. Алексеевский].
В 1960 г. подобные действия с заговором зафиксированы в дер. Пяльма Пудожского р-на: «Стану, благословясь, пойду, перекрестясь, из дверей в двери, во цисто поле. Во чистом поле стоит апостольская церковь на четырех столбах, а во время доеньица, (имя), стой на четырех ногах. Головой не веди, хвостом не машь, ножки не вздымай, моей правой руцки не марай. Вовеки веков. Аминь. На копыто капнуть молоком и три раза сказать»16.

Обряды и заговоры, чтобы скот не убегал к прежней хозяйке.

Участникам экспедиции удалось зафиксировать развернутые обряды и заговоры, призванные приучить купленный скот к новому дому:
«Коровушку когды во двор приводят, вот где купишь, вот идешь, например, и надо срубить три прутушка и такие есть слова, што “как этим прутушкам не бывать на своих комельках, так штобы и моя коровушка (ведь мало ли, держали рядом), также моей коровушке штобы не быть на своей родимой сторонушке. А иди, иди там пестронюшка домой, што у твоего у старого хозяина двор пал, хлев пал и хозяин помер, а у нового хозяина хлев новой, двор новый, поля и луга и родима сторона”. Таки слова были, говорили раньше, как ставили. А когды корову отправляют, например, дак надо с заднего копыта, вот, сама заднее копыто с правой ноги через корову бросать туда эту землю, брать это как ступлено у ей, брать и туда бросать перед ей. [И сказать что-нибудь?] Ну, што, тоже слова, што штобы не бывать на родимой стороны, што вот такие слова. И вот коровушка штобы не уходила обратно». [ЭА-2005, пос. Красноборский, К.М.Устинова, 1928 г.р., зап. А.Л. Топорков].
Использование прутиков в данном обряде, отмечено также В. Мансиккой в Корбозеро: «[Чтобы купленная лошадь держалась дома. Надо пойти с лошадью за поле, отломить три прутка в разных местах, «чтобы пруток прутка не видел», и провести ими по морде и спине лошади и выбросить их, приговаривая.] Как этот пруток прутка не видил, так бы лошать старого дому не видила. Рыжонюшка матушка, надоть служыть новому хозеину, у нового хозеина шыроки поля, зелёны луга, шолкова трава и мёдова вода. Тут тибе надоть забыть старого хозеина. [Потом надо водой провести по морде обратной стороной руки.] — Корбозеро»17.
В Оште зафиксирован развернутый рассказ, в состав которого интерполирован заговорный текст: «А вот когда купишь корову, вот это проблема. У нас была эта проблема, у меня испытано. Мы осенью купили нетёлку, а коровой была, коровой уже, отелилась. Весной выпустили стадо, вроде она ходила, привыкла в стаде, да и всё. Ну [корову купили осенью, зимой она простояла в загоне. Весной ее вывели на пастбище и она нормально паслась. Летом мимо проходила ее прежняя хозяйка, и она пошла за ней. Вечером прежняя хозяйка отвела корову к В.Н. Климовой домой. С тех пор корова перестала ходить домой к В.Н. Климовой, и вечером каждый раз прибегала к прежней хозяйке. В.Н. Климова сходила к старушке, та не стала ей помогать, сказала, что надо было приходить осенью, когда корову купили. Муж В.Н. Климовой обратился к старушке в Курвашах]. Сказал: “Тётя Варвара, у нас ведь скоро год, вот так и так. Не можем ничего”. — “Ну а посиди-ко, я пойду вото, бабушку Таню позову, она накажет”. Ну а бабушка Таня пришла тут соседка: “Вот, говорит, Коленька, будешь закрывать, возьми с печки этот, закрываем печку-то, заслонку”. Сядь, говорит, на порог, накроши на эту заслонку хлеба. Сядь на порог и приговаривай: “Заслонка знает в доме печку, и ты, коровушка, знай на дворе одно своё место”. Так я говорю: “Коля, придётся ещё к бабке-то?” Не, бабушка Таня сказала: “Больше, Коленька не надо ходить, не. Но дома-то, говорит, до трёх раз можешь сделать”». Я говорю: “Давай закроем корову на двор сначала, потом она повернется и дай ты ей хлеб с заслонки, пусть она ест”. Так и сделали. Ну на другое утро коров гнать я боялась уже, я стала бояться потому что и сенокос, и искать корову надо вечером, и корова Бог знает где дак. Утром выпустила, до склада воно проводила. Ну потом думаю: обождем вечера. Сюда придёт? Коровы стали идти, показываются первые, я пошла встречать, повернулась: “Слава тебе, Господи! Гостенька, тебя, вот тебя как вы\мучали”. А еще два раза пробовали, да и всё, больше ничего не надо было. Ну, есть, слова есть и слова помогают...». [ЭА-2008, с. Ошта, В.Н. Климова, 1932 г.р., зап. Т.С. Ильина, А.Л. Топорков, М.Д. Алексеевский].

Заговоры при первом выгоне скота.

На исследуемой территории обряд первого выгона скота в своей основе такой же, как на всем Русском Севере. Исследователи выделяют обряд домашний, совершаемый хозяйкой на дворе, и обряд общественный, совершаемый пастухом с деревенским стадом за деревней. Несмотря на параллельное существование этих традиций, переклички между пастушеским и домашним обходом скота настолько явны, что заставляют исследователей говорить о дублировании этими обрядами друг друга: «Если в других славянских традициях ритуалы, призванные защитить скот во время пастбищного сезона от хищников, порчи, болезней, исполняются либо пастухом, либо хозяевами, то в описываемом регионе [Каргополье] эта роль отчетливо дублируется: хозяйки совершают обрядовые действия, очень сходные с теми, что проделывает пастух, но только в своем дворе и со своим скотом»18. Пастушеский ритуал носил название «отпуска» или «обхода», «в отдельных местах бытовали такие его наименования, как “спуск” (в Лодейнопольском уезде) или “слука” (в Каргопольском). На территории Карелии и Архангельской области “отпуском” называли также пастушеский заговор, который читался в ходе обряда, и рукопись с текстом заговора»19.
В обряде первого выпуска скота использовали хлеб и вербные веточки, которые хранили с Вербного воскресенья: «И пускать так всегда тоже с буханочкой спускала коровушку, с целою буханочкой на улицу всегда спускала. Эти вот вербушки кладём и вербушки эти возьмём весной коровушки спускать или там скотинку какую держим, дак за буханочку хлеба да иконочку, ну и так и спускаем, кругом всё пройдём круг коровушки. [Сказать что-нибудь нужно?] Так сказать надо, что как что это будет всё хра\нится и пускай и коровушка будет хра\ниться. А иконушка ведь принесёшь, дак хра\нится, а хлебушко скотинке годен так». [ЭА-2008. с. Ошта. К.М. Малафеева, 1925 г.р., зап. А.Л. Топорков, М.Д. Алексеевский].
Выгоняя скот в первый раз, произносили заговоры и молитвенные формулы:
«Вот я сама скотинку выпускаю, уж что: “С Богом!” Тожо, благославясь. “Господь, сохрани мою милую скотинушку, что, не допускай, Господь, до нашего двора злых людей…” Или нет, погоди. “Не допускай, Господь, до нашего двора злых зверей – лихих людей”. Всегда уж это надо говорить, когда выпускаешь скотинку. Я ничего, я вот только эти слова всегда, вот как меня бабушки учили, что, это говори – и всё. Что “спасите-сохраните, Господь, мою милую скотинушку на всё лето красное”. Вот так. [Это когда в первый раз выгоняешь?] В первый раз. Это в первый раз, когда выгоняешь, и всё. “Мою милую скотинушку спасите-сохраните, мою милую скотинушку на всё лето красное”. Вот это выпускаешь когда, дак всегда люди вот говорили». [ЭА-2006, д. Михалёво, Андомский погост, Т.А. Краскова, 1931 г.р., зап. А.Л. Топорков, Т.С. Ильина].
В.С. Майорова прочитала заговоры по тетради: «Две русицы, три русицы20, не тёплое летушко, не красные деньки, тёмные ночки. Царь лесной, царь водяной, царь земной спасите и сохраните мою скотинку (ну, там называешь). Егор батюшко, Илья пророк и Спас Спаситель, спасите и сохраните мою скотинушку. Трижды аминь»; «Батюшка полевой, батюшка дворовой, батюшка лесной, любимую скотинку летом и зимой, осенью и весной, как своих детушек любите, так любите мою скотинку, пойте и кормите, и ухаживайте. На крепкое копыто и большое стадо». [ЭА-2008, с. Ошта, В.С. Майорова, 1930 г.р., зап. А.А. Голованова, Е.В. Публичук].
До сих можно услышать рассказы о том, как в день первого выгона скота относят гостинцы для лесных хозяев:
«…И вот ты идёшь на пастбище, и надо сказать: “Хозяин и хозяюшка, пасите нашу скотинку, на всё лето вот вам я отдаю”. Вот это вот мы благословим и потом вот у нас пастух пасёт и делает он обход скотины, ну как, чтобы не нападали звери на скотину, вот это всё чтобы охраняли там, например, хозяин и хозяюшка. […] [А какими словами вы благословляете?] Скотинку-то? “Хозяин и хозяюшка, благословите нашу скотинку на всё лето красное. Сохраните для себя и для меня нашу скотинку”. [А ничего не относили хозяину и хозяюшке?] А как же! Гостинцы носили. Вот, например, хлебушка положим вот благословясь, буханочку перекрести\м, положим, например, там, соли немножко, песочку, конфет, яичко, обязательно чтобы яичко было. Ну вот там крупки немножко, там муки чуть-чуть капельку. Песочку сахарного. Вот всё завернём в пакетик и несём. И под берёзку и положим и эти слова скажем: “Хозяин и хозяюшка, сохраните нашу скотинку, для себя и для меня”. Вот такие мы обряды делаем. У нас всё такое вот. Ну как по старинке раньше делали, так и мы». [ЭА-2008, с. Ошта, И.Е. Малафеева, 1962 г.р., зап. Т.С. Ильина].
«В первый раз дак возьмёшь хлеба, либо конфеток, на пастбище погонишь, найдёшь какое-ни деревцо, и скажешь: “Хозяин с хозяюшкой, вот пригнала я коровушку по имени такая-то. Накормите, напойте и вечером домой отправляйте. Вот я вам гостинцев принесла”. И всё». [ЭА-2008, с. Ошта, В.Н. Климова, 1932 г.р., зап. Т.С. Ильина, А.Л. Топорков, М.Д. Алексеевский].
«Ну и потом там на пастбище несёшь гостинца. Хлеб. Хлеб положишь, песку положишь, сахару положишь, чаю. И… это… под кустик. Скажешь: “<...> Лесовые хозяин с хозяюшкой, прими от меня гостинца для моей коровушки, спаси и сохрани на всё лето красное”, и всё. Три раза – вот на этом поле. На этом всё, конец». [ЭА-2008, с. Ошта, В.С. Майорова, 1930 г.р., зап. А.А. Голованова, Е.В. Публичук].

Заключение
Некоторые важные моменты обрядов и заговоров, связанных с домашним скотом, ускользают от наших информантов, а некоторые просто забываются, так как данные знания сегодня все больше утрачивают актуальность из-за нерентабельности содержания домашнего скота. Если в описаниях обрядов, записанных В. Мансиккой, мы встретили «полноценные тексты» (подробное описание действий и заговоров, включенных в ритуал), то спустя, примерно 80 лет до нас дошла только их малая часть, в большинстве случаев, записанные участниками экспедиций тексты являются воспоминаниями о когда-то живой традиции. Это оказывается понятным, если учесть тот факт, что непродуктивные формы фольклора всегда исчезают, как исчез, например, жанр былины.

Перечень населенных пунктов:


 2024