Александр Иванович Кондрашов
Великий Новгород произвел на меня прекрасное впечатление. Город, не испорченный новостройками ни хрущевского времени, во всяком случае в центре, ни зданиями новейшего времени, которые не всегда сочетаются с историческим обликом. Сам кремль, конечно, производит впечатление огромное, и то, что рядом с кремлем, – тоже огромное впечатление. Это очень красиво, мощно, и, конечно, тут ощущение совсем другое.
Я недавно подумал о том, как иностранцы воспринимают нас. По-итальянски «славяне» – это «скьяво», по-немецки – «склавен», по-английски – «слейв». Это слово на всех языках означает «раб». То есть славяне ассоциируются у них с рабами. Меня это очень удивило.
Но это родилось не здесь, не в Новгороде, не в России. Это родилось где-то в Италии, в Германии, где были славяне. В таких городах, как Берлин, Вена, название которой происходит от славянского племени венедов, Венеция – тоже от венедов происходит, раньше, в какое-то время жили славяне. Но потом они были порабощены – и родилось такое обидное название для целого огромного народа, группы народов Европы. Славяне жили на территории нынешней Германии и на территории Италии, Франции…
Но к Новгороду это никакого отношения не имеет, вообще к русским никакого отношения не имеет. Новгород никто никогда не завоевывал. Да и могли ли рабы построить такой город? Это обидное название родилось от того, что другие славянские племена – хорваты, чехи, поляки и так далее – сдали свои позиции. К нам это «склавен», «скьяво» и «слейв» не имеет отношения, а к Новгороду – тем более. Это замечательный город с величественным кремлем, лица людей, живущих здесь, прекрасны.
Конечно, много раз пытались и с новгородцами сделать то же, что с хорватами и чехами, но почему-то это не удалось. Не влились, не растворились. Не потому что не очень ждали, а потому что мы все-таки другие. Видимо, новгородцы – и я сейчас пытаюсь к ним присоединиться – сами с усами и сами по себе.
Никто не завоевал Новгород, никаким образом, хотя все шло к тому. А ведь территория, которую контролировал Новгород, колоссальная – она начинается даже за западными границами современной России и заканчивается в Сибири, за Пермским краем. То есть эта пассионарность, энергия освоения страны из Новгорода волнами распространялась во все стороны. Конечно, она не исчезла бесследно.
Даже во времена Ивана Грозного, когда, казалось бы, Новгород был покорен, новгородцы шли в другие места, основывали свои поселения и становились символом свободы. И независимый дух распространялся и на новые земли.
На встрече в библиотеке я узнал, что, вопреки стереотипу, что современные молодые люди далеки от чтения, новгородская молодежь читает, и читает много. Многие, конечно, читают модные тексты – мода, модные авторы всегда существовали, – но стабильный процент читает серьезные книги. Молодые люди ищут себя, смысл жизни, в их списке чтения обязательно присутствует Камю и другие подобные авторы. У молодежи Великого Новгорода очень популярна средневековая философия.
Вообще, провинция – главный источник силы России. Сейчас «провинциальный» значит «чистый, первозданный, неиспорченный». Я часто езжу на фестивали и вижу провинциальную молодежь, которая приходит смотреть фильмы. Молодежь, которую я там вижу, – совсем другая, не такая, как в столице, у них другие лица, другие потребности. Я в этом смысле за провинциалов – у них глаза горят.
Вопрос о том, может ли музей играть особую воспитательную роль в нынешней остроконкурентной среде, противостоять индустрии развлечений, очень важен. Ответ прост: конечно, может. Приведу странный пример: в литературной газете некогда появилась статья, посвященная открытию «Ельцин-центра», под названием «Мумификация позора», что стоило поста главному редактору. Я побывал в этом музее, и должен сказать, что там все сделано прекрасно. Ты действительно попадаешь в ту эпоху, все продумано и осуществлено замечательно и современно. Я крайне критически отношусь к Ельцину и его деятельности, но мне было интересно в этом музее. То есть музейное дело может быть живым. Из этого музея почерпнет многое и тот, кто любит Ельцина, и тот, кто его ненавидит.
Россия чрезвычайно богата, не только нефтью, газом, алюминием, другими полезными ископаемыми, но и своей невероятной культурой, своим невероятным наследием. И если к нефти и к газу нас не подпустят, то пользоваться плодами культуры мы все можем. В этом – огромное счастье, утешение и надежда. И музеи, библиотеки, живые писатели, которые продолжают свою работу, стараются, чтобы этот ручей не пересох, чтобы в нем всегда была живительная влага, и будут стараться делать это со всей возможной близостью к правде и справедливости.
Запись трансляции беседы Александра Кондрашова и Алексея Пищулина в группе Центра гуманитарных практик ВКонтакте
