29.03.2023

М.С. Корнев: «Информационная грамотность – один из ключевых факторов в происходящем с человеком»

М.С. Корнев: «Информационная грамотность – один из ключевых факторов в происходящем с человеком»

- Назовите самые актуальные, на ваш взгляд, медиаугрозы XXI века.

- Сенсорная перегруженность человека. К этому могут приводить фейки, реальные новости в формате инфошума, давление других людей (т. е. агрессивное поведение) и самих устройств, когда в погоне за новинками или за какими-то новыми гаджетами мы становимся, по сути, их обслуживающей силой. Обновления устройств, приложений, программ – мы постоянно тратим на это время и деньги. Не все придают этому значение, но если посмотреть, сколько времени отнимает даже просто обслуживание гаджетов, то мы неприятно удивимся.  Например, сегодня чаще всего нам лень разбирать огромное количество наших фотографий, чистить память телефона – нам легче купить подписку на какое-нибудь хранилище и сливать все туда в надежде, что когда-нибудь мы это разберём. На этом и зарабатывают многие онлайн-сервисы – на нежелании, лени людей и их не очень высокой информационно-медийной грамотности. Так мы все потихонечку становимся заложниками цифрового наследия, которое у всех растёт с разной скоростью и в разном объёме, но от этого легче не становится.

- Какую угрозу представляют для общества фейки?

- Они напрямую угрожают информационной безопасности. Если это фейки, созданные с целью дезинформировать людей, то это означает, что есть тот, кому выгодно, чтобы именно его версия, его информация служила критерием для выбора, действий или поведения людей. Их как бы вводят в заблуждение для того, чтобы получить определенный эффект. Это может приводить даже к человеческим жертвам. У нас, например, в законе о фейках прописано (УК РФ Статья 207.1. Публичное распространение заведомо ложной информации об обстоятельствах, представляющих угрозу жизни и безопасности граждан), что если тот, кто создал фейк и сделал это намеренно, привёл к каким-то, например, экономическим последствиям или человеческим жертвам, то за это нужно отвечать. Информация –  это не безобидная штука. Информационные диверсии, войны (в том числе информационно-когнитивные) – это всё действительно рабочие вещи, и любые информационные вбросы могут иметь непредвиденные последствия. В лучшем случае от этого зависит ваш выигрыш или проигрыш: кто-то приобретёт, а вы просто расстанетесь с деньгами или вам в  голову вложат очередную непонятную идею, которая потом неизвестно как сыграет с вами. Опять же, в крайнем случае это может стоить жизни.

- Действительно ли в 2020 году, с начала пандемии, фейков стало больше или просто раньше этому не уделяли настолько серьезного внимания?

- Думаю, стали больше замечать фейки, потому что раньше просто меньше внимания уделяли этой проблеме, и люди меньше задумывались, насколько информация влияет на их выбор. Еще не забывайте, что сейчас каждый год это ускоряющиеся и уплотняющиеся пространство и время. Например, с 2020 прошло уже 3 года, и за это время в мире стало ещё на пару миллиардов больше мобильников, ещё на несколько тысяч миллионов больше контента – всё это увеличивается, умножается, и все больше приходит новых потребителей. Поэтому мы часто стали говорить о фейках. И, опять же, обратный эффект: люди, которые раньше не знали, что фейками можно пользоваться как инструментами для мошенничества, стали их использовать в собственных интересах, понимая, что этот разрастающийся рынок для них – лакомый кусочек. Следовательно, с помощью фейков люди могут наживаться на других, могут использовать их для политического влияния и попыток манипулировать общественным мнением, могут использовать даже просто ради прикола. Общество стало более осведомлено, внимательно к этому как со стороны тех, кто должен себя оберегать от этого, так и со стороны распространителей фейков. Осведомлённость повышается – соответственно, становится больше и тех, кто хочет эти фейки распространять. Вот такая закономерность.

- Отличаются ли современные фейки от тех, которые были 10 или 20 лет назад?

- Я думаю, что этот вопрос надо разделить на человеческое измерение и технологическую оболочку. Человеческое измерение – это когда люди друг друга обманывали и манипулировали, начиная с древнейших времён. В моих материалах по работе с фейками, фактчекингом и верификацией информации есть часть, где я говорю: «изучайте кейсы, практики из прошлого и все истории о манипуляции». Ничего нового тут мы не узнаем, все практически то же, что и сейчас. А вот технологическая оболочка фейков меняется. Это связано с появлением новых средств коммуникаций, технических средств, гаджетов и программ, которые постоянно совершенствуются и захватывают разные сферы.  В то же время люди придумывают всё больше и больше практик, как пользоваться этими вещами, поэтому фейков и самих фейкмейкеров становится с каждым годом больше. Приемы в принципе всё те же: обмануть ожидания, обмануть в части обещаний, использовать другого человека, базовые потребности людей (к общению, к любви), которые, по сути, эксплуатируются с помощью применения новых технических средств. Вот и всё. В отношениях к фейкам не сильно что-то изменилось, изменились просто средства реализации.

- На вопрос нашего исследования, касательно будущего фейкового контента, большинство респондентов ответили, что количество фейков будет увеличиваться и станет еще опаснее для восприятия аудиторией. Вы согласны?

- Могу точно сказать, что это довольно очевидный тренд, по крайней мере, для меня. Если все больше и больше людей вовлечено в медиакоммуникации, при этом многие из них не сильно медиаграмотны за счёт молодого поколения (если оно не особо встроено в систему обучения медиаграмотности), части пожилых людей и представителей беднейших стран, то, конечно, будет много желающих, чтобы их обмануть и воспользоваться их незнанием. Очевидно, по закону больших чисел, если у тебя большое количество неподготовленных наивных людей, т. е. такие «овечки», и перед ними сидят уже «матёрые волки», то они будут пытаться задрать этих овец, пока не наедятся. Это будет продолжаться ровно до той поры, пока не установится какое-то равновесие, и эта большая часть людей не станет медиаграмотной. Сколько на это времени уйдёт? Я не знаю, потому что все неравномерно: человек может не уметь писать и читать, но при этом пользуется напрямую мобильным, звонит друзьям по видеосвязи и записывает TikTok. Или же, наоборот, он не умеет писать, но медиаграмотный и понимает, что нельзя, например, давать данные своей карты, и не отвечает наивно на все сообщения. Я не исключаю, что медиаграмотность может даже оторваться от языковой грамотности, и человек будет себя неплохо чувствовать в киберпространстве, ориентироваться в нем и будет довольно проницательным, не позволяя себя обманывать.

- Сейчас активно обсуждается и феномен постправды. Особенно актуальным подобный контент стал в последние несколько лет. Чем, на ваш взгляд, обусловлен такой успех подобных материалов?

- Это тоже такой эффект усиления внимания к явлению, которое было и раньше, но оно подстегивается разными факторами. В 2016 году «постправда» стала словом года по версии Оксфордского словаря, который определяет этот термин так: «относится к обстоятельствам, при которых объективная реальность и факты оказывают меньшее влияние на формирование общественного мнения, чем обращение к эмоциям и личным убеждениям». На самом деле в их варианте это не существительное «постправда», а прилагательное «постправдивое». Из всего обилия информации (это могут быть и факты, и фейки) люди выбирают для своей картины мира, чтобы она была непротиворечивой, то, что им подходит. Это обусловлено особенностью нашего когнитивного аппарата (восприятия). Мы часто ленимся думать и стереотипно действуем, т. е. по каким-то уже моделям: либо их копируем с окружающих людей, либо они прививаются нам с детства, либо это влияние коллектива, с которым мы работаем, развиваемся. Все это стереотипные реакции и, соответственно, мы так же, как и комфортный нам социум, берём факты, которые устраивают нас. Так мы образуем некие информационные пузыри, в которых нам комфортно. Это может быть как в реальности, так и в виртуальном пространстве. В Интернете даже ещё проще. Вступил в сообщество, обсуждаешь одни и те же темы, общаешься на языке группы – следовательно, у вас совпадают оценки. Так возникает эффект камеры этого сообщества: 500 моих друзей думают так –  значит, все должны думать так же, иначе они изгои. Все это наш когнитивный аппарат, который заставляет нас ограничивать собственные представления какими-то нашими суждениями и стереотипами. Плюс мы накладываем это на тот эффект, что теперь каждый может найти себе и сообщество, и группу, и факты по своим интересам, либо войти в какую-нибудь группу и поменять свои представления под другие, соответственно, будешь просто воспринимать информацию так же, как и участники группы. Так мы оказываемся в ситуации, когда нам неважно, правда или неправда, лишь бы это соответствовало нашим ценностям и представлениям. Третий момент: информационные пузыри ещё поощряют алгоритмы. Когда мы что-то ищем, например, информацию о Турции. Получается, что одних Турция интересует с точки зрения политики, других – с точки зрения курорта, третьих – последнего землетрясения. В зависимости от того, на что больше «кликаем» и что больше ищем, поисковик ранжирует информацию. Обратите внимание, на двух разных мобильных телефонах один и тот же запрос будет выглядеть по-разному, потому что у каждого из нас разные история поиска и интересы. Системе выгодно, чтобы человек находился как можно дольше и чаще внутри определенного информационного пузыря. Например, у Яндекса это поиск, Вконтакте – группы, сообщества, различные чаты; у какой-нибудь газеты тоже свои читатели, свои рекомендательные системы. Все пытаются подгадать наши интересы, запросы. Так мы и попадаем в информационный пузырь. Система запоминает каждое наше действие, где поставили лайк, а где дизлайк, где больше проводим времени. В итоге действуют сразу несколько эффектов. Первое, мы сами не хотим слышать болезненные для нас факты, которые будут ломать нашу привычную картину мира. Второе, наши сообщества нас тоже как бы опекают, чтобы мы не выходили за те принципы и стандарты, которые там приняты. Третье, алгоритмы, которые подыгрывают нам в наших запросах. Точек контакта становится на самом деле всё меньше.  Это главная проблема любого современного цифрового общества – дефрагментация общества. Раньше национальные газеты, телеканалы и радиостанции создавали общие принципы, поэтому была более равномерная общность интересов. Сейчас же люди разбиваются на группы, субгруппы и не могут видеть всю картину мира. Это, как мне кажется, и есть главная угроза. Надо просто понимать свои когнитивные ограничения и относиться к этому нормально, даже снисходительно.

- Часто говорят: «обращайтесь к проверенным источникам, чтобы не попасться на фейки». Действительно ли этот принцип работает, ведь у каждого человека своё понимание проверенного источника? Или всё-таки нужно знать и соблюдать каки-то минимальные критерии в отборе новостей?

- Тут надо разделить на, что называется, B2B (business-to-business) или B2C (business-to-consumer). Наша задача как медиапрофессионалов, не только журналистов, убедить какую-то часть аудитории, что мы для них являемся теми самыми фильтрами, переводчиками, толкователями информации в условиях инфошума. Если они доверяют нашей экспертизе, нашим методам и принципам, то мы не можем гарантировать, что всегда будем говорить чистую правду и никогда не ошибаемся. При этом, если мы хотя бы декларируем, что готовы дискутировать на этот счёт, если нас поймали за руку и мы не правы – это наша ошибка, мы извинимся. Если вдруг действительно пытались манипулировать, нас поймали за руку –  значит, это потеря нашей репутации и нам больше не доверяют. Это, конечно, немножко идеальная схема. Чаще наблюдается лёгкое манипулирование на каких-то новостных тематиках, например, катастрофах или срочных новостях. Этим занимаются все. Другой вопрос, как это подают: максимально выкручено, т. е. эмоционально, намекая об угрозе человеку, или, наоборот, рассказывают о происходящем, давая понять, что людям ничего не угрожает, т. е. заботятся о своей аудитории. Если вы обычный потребитель, то можете отбирать новостные источники по принципу доверия, личного комфорта. Если же вы профессионал, то подход будет более серьезный: почитать, послушать разные источники, проанализировать какой-то бэкграунд автора и уже потом сделать вывод, можно доверять или нет. Убедить обычного потребителя в том, что один источник можно читать, а другой нет, потому что он врет, – бессмысленно. Но можно создать такую форму коммуникаций, такие информационные продукты, в хорошем смысле, которые будут удобны, полезны, приятны людям и предложить их. В этом и состоит задача медиапрофессионалов – бороться с фейками. Это базовая медиаграмотность. Я, например, не очень верю, что среднестатистический потребитель, представитель аудитории (субъект информирования) будет сидеть и перепроверять 5-7 источников, читать аналитику, биографию журналистов или авторов для того, чтобы понять, какие у них мотивы, почему тебя обманывают. Для этого, собственно, и существуют медиаработники. Они должны держать руку на пульсе, знать, где, что и кому стоит доверять, а кому нет и по каким причинам. Может быть и такое: журналисту не доверяли, а сегодня он поменял свою позицию, сделал какое-нибудь суперское расследование, и ему уже стали доверять. Мы, медиапрофессионалы, должны постоянно обновлять свою информационную картину, потому что она не стоит на месте, а всё время находится в движении. Для потребителей мы словно фильтр – анализируем, переводим и доставляем эту информацию им, т. е. уменьшаем инфошум. Если при этом потребитель хочет подписаться на сотню телеграмм-каналов, захламлённых, это его право. С этим ничего не сделать. Закрыть все информационные помойки невозможно, заставить из них не потреблять информацию – тоже. Скорее, нужно объяснять человеку, как быть медиаграмотным и зачем ему это, почему информация важна для него. А бегать за человеком и кричать: «не слушай этого, слушай того» – совершенно бесполезно, это никак не спасёт ни от фейков, ни от инфошума.

- Какие есть «красные флажки», которые говорят человеку, что лучше почитать ещё что-нибудь или подождать информации от других источников?

- Даже у меня есть самые простые критерии. Первое и самое базовое –  задать себе два вопроса: кто сообщил, т. е. найти первоисточник, и почему кто-то хочет, чтобы мы это увидели или прочитали, т. е. понять мотивы. И не важно в этот момент, я гейткипер, принимаю решение о публикации, или я такой же обычный потребитель. Еще более простой, на мой взгляд, маркер – очень яркая эмоция или явный сигнал. Это могут быть шок-контент с пометкой «срочно», или какой-нибудь жёсткий контент, содержащий сцены жестокости, смерти, или снимки, которые пробуждают в человеке какие-то базовые эмоции. Все это, по сути, манипуляция. Нужно понимать, что фейки бывают разные: по причине ошибки, т. е. не являются чьим-то продуктом и замыслом, и фейки-обманки, или целенаправленная дезинформация, это уже категория манипулирования. Во втором случае уже нужны медиапрофессионалы, которые умеют задавать вопросы и выявлять связи. У меня есть такая даже формула, что дезинформацию, любой фейк-обман можно дезавуировать, т. е. как бы разминировать, деактивировать, только при сочетании следующих условий: когда квалификация того, кто пытается его разоблачить, соответствует или выше фейкмейкера, и когда ресурсов у фактчекера (т. е. разоблачителя) столько же или больше. Условно говоря, если сидит человек и активно создает фейки, специально создаёт инфоповоды, у него хороший бюджет, много времени, и он суперпрофессионал – вы замучитесь бегать за ним и каждый фейк опровергать. В этом случае, конечно, проще определить мотивы всей структуры, показать их и описать. Но эту информацию, скорее всего, воспримут только медиапрофи, а остальные люди так и будут потреблять эти конечные инфопродукты. Поэтому всегда, читая новости, нужно понимать источник, мотивы и эмоциональные триггеры, на что часто, например, и давят телефонные мошенники.

- В условиях информационной войны становится все сложнее найти СМИ, где материалы были бы несубъективны. Вы можете назвать подобные ресурсы, где есть аргументированная позиция и в то же время объективное освещение происходящего?

- Ну, вообще всё очень субъективно. Я бы советовал читать новости, которые связаны с политикой в исполнении ТАСС. Это информагенство мне нравится, во-первых, по редакционным стандартам. У них есть даже классное учебное пособие «Редакционный стандарт ТАСС». Во-вторых, это большая структура, у них есть профессиональная коррсеть (прим. – корреспондентская сеть). Многие новости они дают качественно и раньше всех. Еще мне нравится РБК. Они из узкоспециализированной направленности, для людей с высоким уровнем финансовой грамотности. Сейчас у них есть отдельный блок «Финансы», где пишут сложным профессиональным языком, а в остальное время, например, с утра у них идет блок позитивных легких новостей, вечером же – программа «ЧЭЗ», где они разбирают новости дня и объясняют, что это значит для человека. Это идеально. Я обожаю такие вещи.

Сейчас вообще есть тенденция к переходу аудитории в нишевые медиа, например: в интернет-издание «Мел» про воспитание детей, в деловые («Комммерсантъ», «Ведомости»). 

- Как медиабезопасность помогает в жизни?

- Как минимум, сохраняет наши нервы. Вообще мне близка такая концепция: у каждого из нас есть базовый ресурс, который мы получаем при рождении (физические, умственные, внешние данные и тд.) и ресурс времени, некий «софт», который мы устанавливаем (читаем книги, учимся, улучшаем свои навыки). Наш ресурс времени мы «разгоняем» на определённые капиталы: социальный –  мы дружелюбные, у нас много хороших контактов;  семейные отношения – сначала с родителями, потом с партнёром, с детьми и т. д.; профессиональный рост – младший менеджер, старший менеджер, директор и т. д.; физический капитал – наша физподготовка и форма, спорт, здоровье; ментальное состояние – медитации, перезагрузки, встречи, путешествия и т. д.; и, конечно, финансовый капитал. Все это взаимосвязано, поэтому важно развиваться в каждой сфере жизни. Многие ошибочно считают, что родился, поучился, создал семью, поработал и умер – все, главные задачи выполнены. Но это совсем не так. В этом смысле медиаграмотность шире, чем рамки всех наших капиталов, т. е. любое наше решение по отношению к другу, семье, деньгам, к себе и своему телу зависит от того, какую информацию мы получаем и, главное, потребляем. Если нам скажут: «пейте по утрам стакан уксуса» – мы погубим своё здоровье.  Может быть, наши социальные и семейные капиталы нам помогут – за нами поухаживают какое-то время друзья и родные, но профессионально, финансово, физически и ментально мы уже угаснем.  Достаточно просто одной инъекции ложной информации, чтобы посыпать всю жизненную структуру человека. Поэтому мы опять возвращаемся к тому, что все зависит от нашего информационного дополнения, от того, как фильтруем информацию, кому доверяем, насколько подвержены медийному и социальному влиянию. Информация на каждом этапе влияет на наши решения, а каждое неправильное решение может стоить нам как физического, так и ментального здоровья или вообще жизни. Если говорить глобально, то информационная грамотность – один из ключевых, если не важнейших, факторов в происходящем с человеком. Еще важно понимать, что сегодня все очень прозрачно и нужно контролировать, что мы говорим. Наше одно неаккуратно сказанное слово может перечеркнуть все планы на жизнь, опять же, стоить работы, семьи и дружбы. Поэтому медиабезопасность – это не только то, что мы потребляем, но и то, что от нас исходит. Старая известная пословица «Береги честь с молоду» актуальна, как никогда.

Интервью было взято в рамках проекта РГГУ «Медиабезопасность в эпоху цифровых трансформаций» (конкурс «Проектные научные коллективы РГГУ»).