Дарья Чудная

Дарья Чудная

«Журналист – это угол зрения»

С Дашей Чудной я познакомилась еще в 2008 на трехдневном выезде, посвященном медиа и журналистике. Уже тогда Даша произвела впечатление не просто будущего журналиста, а сильного человека, который заражает своей энергией. Потом, будучи студентом факультета журналистики, я встретила Дашу в стенах университета – эта неожиданная встреча подтвердила первое впечатление. Дарья Чудная поступила на факультет журналистики в 2007 году, но уже больше года она является не студенткой РГГУ, а играет в лиге «Выпускников». Какая она, жизнь после университета, и есть ли она вообще, рассказала мне Даша при встрече.

С чего все началось – как ты пришла к тому, что ты хочешь стать журналистом и как попала в РГГУ на факультет журналистики?

Я никогда не хотела быть журналистом. В 11 классе я очень четко понимала, что мне нужно идти в театральный. Когда я сказала родителям о своем намерении, мне было жестко отказано. Вплоть до того, что мне составили целый список гуманитарных вузов на выбор, куда я теоретически могла бы пойти. Но я упорно твердила, что я должна идти в «театралку». В итоге мой выбор остановился на РГГУ, но не на журфаке, а на международном менеджменте. Я стала ходить на курсы при РГГУ. Каждый раз после них я приходила домой, садилась на кафельную плитку на кухне и устраивала представления, твердила, что не хочу быть «мЕнеджером». Я принципиально выговаривала это слово через мягкие буковки «Е», чтобы оно звучало еще более отвратительно. Я говорила родителям, что у меня рядом со школой есть магазин «Дешево» - там, рядом с кассой, ходил серьезного вида мужчина, у которого на груди висела табличка с надписью «мЕнеджер». Я спрашивала родителей: «Вы хотите, чтобы я работала в магазине «Дешево» «мЕнеджером»?!». Прошло полгода курсов, я узнала, что ровно те же экзамены, которые сдают на международный менеджмент, сдают и на факультет журналистики. Я прикинула, решив, что журналистика явно ближе к театральному, нежели менеджмент. В итоге, я специально провалила все экзамены на менеджмент, а при поступлении на журфак, конечно, постаралась. Так я и попала на факультет журналистики.

У тебя были любимые предметы, преподаватели, которые тебя вдохновляли на то, чтобы стать журналистом? Или такого момента в принципе не было?

Я восхищаюсь кафедрой литературной критики. Я получала огромное удовольствие от лекций Басовской Евгении Наумовны. Во многом это связано с тем, что еще в школе я всей душой полюбила русский язык и литературу. Поэтому я, слушая лекции Евгении Наумовны, все больше понимала, что именно через это я ощущаю жизнь по всей полноте. И мне было настолько приятно копаться во всех мелочах нашего языка! Понимать, что у каждого слова есть свои цвета и их оттенки. Словами можно рисовать. Журналист очень близок к писателю, а писатель – художник слова. И журналистика, конечно, очень близка к психологии. Во мне заложено четкое понимание того, что мне нравится общаться с людьми: нравится их слушать, наблюдать за ними, их жестами, полетом мысли, нравится узнавать живые истории. Мне всегда был интересен какой-то конкретный человек, а не что-то глобальное. Потому что конкретный человек – это всегда что-то большее, чем просто что-то большое.

У нас невероятно сильные преподаватели литературы! Я очень любила и до сих пор люблю лекции Киянской Оксаны Ивановны. Перед сном я могу взять тетрадку с лекциями Киянской, Гопмана, Фельдмана и полночи их читать.

Студенты факультета журналистики РГГУ проходят практику с первого курса, где была твоя первая практика? Что дал тебе этот опыт?

Первая практика у меня была в стенах университета, на телеканале СТК. Я очень благодарна Лене Помигаловой, которая на тот момент исполняла роль главного редактора СТК. Я писала отвратительные тексты, которые попадали ей в руки. Лена их правила, объясняя мне, что не так и как должно быть. Именно за счет того, что мне не просто говорили «Даша, нет», а детально объясняли, как должно быть, я училась. И с каждым разом ошибок становилось все меньше. Позже Лена забрала меня в качестве корреспондента в журнал «Джи», который существовал на портале Cloudwatcher.ru. Тогда я на практике поняла, что такое редакция печатного СМИ и как она работает.

Позже у меня была практика в газете «Гудок», на телеканале «Звезда» и на «Нашем радио». По поводу «Гудка»: это был мой второй курс. Мне было приятно осознавать, что в этой газете работали Валентин Катаев, его брат Евгений Петров и Илья Ильф. Поднимаясь по лестнице, я видела их портреты и понимала, что я это все не просто так. Эта практика дала мне очень четкое понимание того, как работает большая серьезная редакция.

На «Наше радио» я пошла самостоятельно. Эту станцию я слушаю лет с двенадцати, знаю там все и ужасно ее люблю. Я работала помощником гостевого редактора. Работа простая, но мне было приятно, что я нахожусь в атмосфере, которую хорошо знаю.

Все эти навыки постепенно складывались в моей голове в общую картинку того, кто есть журналист и в чем заключается его миссия.

Потом был телеканал «Звезда». Все было очень сурово. Условия были «боевые»: меня сразу стали ставить корреспондентом на какие-то БЗ материалы. В кадр меня тогда, естественно, никто еще не пускал. Когда я проходила там практику, случился взрыв в Домодедово. Я очень хорошо помню, как мы ездили холодным зимним днем к стенам «Бутырки», караулить машину с подозреваемыми в теракте. Мы сидели в засаде: нужно было просто снять маленький кусочек, как они заезжают, чтобы потом это добавить в репортаж. Часто ездили на какие-то культурные мероприятия. Помню, мне нужно было взять интервью у пресс-атташе кинотеатра «Пионер». Для меня тогда это было чем-то заоблачным и прекрасным: прийти, организовать съемки, взять интервью. Мне было очень приятно от того, что действительно что-то получалось. Даже кто-то из руководства приходил хвалить меня.

А знания, которые помогали тебе на практике, ты получила в университете? Как пришло к тебе ощущение «я знаю»?

Все основные знания я всегда получала на практике. То есть, если первый выезд на «Звезде» был провален полностью, то второй был лучше, третий еще лучше и так далее. Безусловно, теорию (те же термины), я черпала из лекций. Но чтобы четче осознавать, что на самом деле есть все эти термины, нужно было самой это испытать, пережить. Университет, в первую очередь, научил меня учиться.

Ты можешь сказать, что ты журналист?

Так получилось, что с начала пятого, или даже с четвертого курса, я работала в оппозиции журналистов, то есть пресс-атташе. Сначала я была пресс-атташе в благотворительном фонде, потом каким-то образом меня занесло в шоу-бизнес, параллельно я работала в пресс-службе джазового клуба, сотрудничала с отечественными рок-исполнителями. Но при этом я все равно писала.

А куда ты писала, где печаталась или публиковалась?

В газете «Метро», в «Русском репортере», были и узкопрофильные газеты, посвященные теме благотворительности.

Сейчас я работаю в пресс-службе Мемориального музея космонавтики. Но я понимаю, что я ведь все равно журналист. Не «новостник», а скорее аналитик. Писать новостные тексты я могу, но мне это не очень нравится. Вот писать тексты, где можно немножко растекаться мыслью по древу, мне приятнее. Я пишу практически каждый день для себя – некие этюды жизни. Они могут быть о чем угодно – о каком-то конкретном человеке, событии, прожитом дне. Я уверена, что этот материал не пропадет.

Значит, твоя среда обитания в сфере журналистики – это печать?

Да, я поняла, что мое – это печать. Хотя телевидение мне тоже интересно. У меня есть некоторые идеи на этот счет.

Что же такое - в твоем понимании - журналист?

Если журналиста представить в виде сосуда, то в нем одновременно сочетается очень хороший психолог, писатель, в некоторой степени сотрудник медицинской службы. Где спрятан медик в журналисте – пусть это каждый решит для себя сам (а я уже так решила). Кого бы еще добавить в этот сосуд… Актер, конечно, и, прежде всего, человек.

А есть у тебя опорные точки в журналистике в лице практиков своего дела?

Да. Я поняла, что мне очень нравится Андрей Колесников. Я просто зачитываюсь «Русским Пионером» и его статьями в «Коммерсанте».

Что ты можешь пожелать студенту факультета журналистики?

Буду желать ужасные вещи - быть честным с самим собой, а честность с самим собой обязательно откликнется честностью мира. Это то качество, без которого вообще нельзя существовать. А в журналистике нечестность отдается волной раз в сто сильнее. То есть, если ты нечестен с собой, еще раз повторю, душевные колебания, которые ты будешь за эту нечестность получать, будут в сто раз сильнее твоего вранья.

Есть ли более практические советы?

Что касается практических советов: журналистика – это, в первую очередь, ремесло, так же как и писательство. Ни в коем случае нельзя надеяться, что, если ты сегодня написал плохо, то уже завтра все будет хорошо. Нет, каждый день необходимо что-то делать. Как гончары лепят свои горшки, точно так же и тут нужно учиться обращаться с фактами и со словом. Не обязательно каждый день приходить и писать, нужно учиться мыслить. Я слежу за большим количеством своих знакомых-журналистов: в реальной жизни они все равно журналисты. То есть они приходят в кафе и подмечают какие-то вещи, которые обычный человек не заметит. Журналист - это определенный угол зрения. Но для того, чтобы стать журналистом, нужно тренировать мышление, наблюдательность, письменные и разговорные способности. Не зря говорят, что движение есть жизнь: делать, пробовать и, как бы банально это не звучало, никогда не отчаиваться. Легче всего после года работы сказать, что я плохой журналист, у меня ничего не получается. Гораздо сложнее идти к поставленной цели на протяжении n-ого количества лет.

Сенькина Александра